Они старались — раз за разом, граната за гранатой, потом, будто осознав, что это ничего не даст, подогнали пузатый броневик и начали обстреливать мой магазин из пушки. Эй, парни, это громко, но мой дом неуязвим. И мой магазин — тоже. Любая частная недвижимость неуязвима — на этом правиле мир строится, не хуже, чем на вашей еботеке с желаниями! Неуязвим!
Но в какой-то момент я заметил, что даже «неразрушимое» колдовское стекло медленно, неохотно, но неуклонно покрывается трещинами. Они войдут. Они так страстно желают этого, что не могут не войти. А я… Наверное, мне успел за прошедшее время до крайности остопиздеть этот магазин. Отличный повод сменить интерьер и провести ребрендинг. Что ж, пошумим! Хочу шуметь! Повинуясь моему дирижёрскому жесту сотни винтовок, автоматов и несколько дюжин пулемётов плавно поднялись в воздух. Дождём осыпались на пол магазины и ленты с фальшпатронами, а от ящиков потянулись вереницы боевых. Я стоял, разведя руки, как дирижёр перед оркестром, как чёртов Избранный, как Нео, как статуя Христа Искупителя в Рио-де-Жанейро… Щелчки магазинов, встающих в пазы приёмников, лязг затворов — это была моя музыка, я купался в этих звуках, я дирижировал ими, — а мои гости уже ничерта не могли нас разглядеть через закопчённые стёкла.
В чём-то наши желания совпали. Вы хотели, чтобы витрины моего магазина разбились? Я — тоже, только чтобы они при этом брызнули осколками наружу. Из динамиков под потолком снова полилась музыка, та же, что играла в моей голове, эти слова просились, срывались с моих губ, и в то мгновение, когда мои незваные гости увидели меня, и поняли, что их ждёт, но ещё не успели даже дёрнуться в сторону эти слова прозвучали. Мы сказали их вместе — я и Тиль Линдеманн в моей аудиосистеме — а нам вторили сотни, тысячи стволов: «Feuer frei!»
========== Глава 12. Психолог. ==========
Комментарий к Глава 12. Психолог.
Что-то мне совсем перестало быть жалко ГГ, а его уже давно пора выводить из болотца привычной зоны комфорта…
Короче, внезапный триггер ворнинг: депрессия, членодевки, изнасилование. Бедный-бедный ГГ.
Всё-таки прав был товарищ Бродский. На многие и многие дни после отгремевшей череды визитов и разборок его строки о комнате стали моим девизом.
«Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно — возглас счастья.
Только в уборную — и сразу же возвращайся.»
Входная дверь моего дома оставалась заперта, портал деактивирован, с теми людьми, что отстраивали после погрома мой магазинчик, я о общался только в информсети, так же заказывал еду и питьё — деньги позволяли. На улицу не хотелось. Пару дней и ночей — особенно ночей — за окном гудели сирены, слышалась трескотня автоматов, крики и взрывы, потом всё стихло. Желание горожан спокойно спать и ходить по улицам вкупе с решимостью «революционеров» пострадать за благое дело оказались куда сильнее жажды перемен. По инфосети совсем недавно транслировали показательный процесс над главарями — я не смотрел. Не было желания.
Госпожа куратор не держала на меня зла, я знал это, просто как данность, априорный факт, но разговора со мной она не искала, да и мне нечего было ей сказать. Требовать извинений глупо: на своей территории Найт была в своём праве. Извиняться самому не за что: я был в своём. Шли дни.
Моего «гостя» и его ближайших соратников приговорили к разнообразнейшим пыткам и многократной смерти. Бывает. Я не сочувствовал им и не испытывал никакой вины за то, к чему привёл этих людей их свободный выбор. Не моё дело. Не жаль.
Годовщина нашего пребывания в этом мире подкралась неожиданно. Госпожа куратор разослала приглашения, потом напоминания… В моём почтовом ящике накопилось открыток пять на эту тему. Я так и не пошёл. Сказался больным — и не пошёл.
Дорогие друзья, кажется, Ира и Гром, решили меня «повеселить» и направили к моему дому дюжину девиц, «работниц эскорт-услуг». Пришлось высунуться из окна и хлопнуть по блядям из гранатомёта. Шум прекратился.
Выплатил штраф за нарушение общественного порядка. Мелочь какая.
Задумал застрелиться. Не решился. Не смог. Пальнул в потолок — и всё.
Пробовал ещё раз. Смог. Проснулся опять. Ну да — мы же и так в аду. Тут так просто не умрёшь.
Перестал заказывать на дом алкоголь. Бухло закончилось. Быстро это оно…
Это — депрессия? Книги говорили, что да. Умники в инфосети утверждали то же самое, и в конце концов я сдался: велел зеркалу вывести список психологических консультаций и практикующих мозгоправов, начал читать отзывы. Дорого (деньги как таковые проблемой для меня давно уже не были, но жаба давила), долго, «требует работы над собой», а тут видно, что рекомендации «посетителей» заказные и написаны в ближайшем рекламном агентстве… И посреди всего этого безобразия — Настя. Забавная блондиночка Настя, которая, если память мне не изменяет, пришла сюда том же корабле, что и я. Ценник либеральнейший среди хороших, отзывы положительные, хотя и слегка уклончивые. «Возвращение воли к жизни за одно занятие» гласил рекламный слоган. Я запросил соединение, зеркало моргнуло и выдало мне изображение смиренной секретарши, охотно записавшей меня на вечер ближайшего вторника.
Ближайший вторник, к слову, настал до смешного скоро. Напоминание о запланированном визите, недолгие муки выбора костюма по погоде… Такое. Уже перед выходом я вспомнил о новой игрушке, купленной после моего неудачного разговора с госпожой куратором, контейнере с быстродействующим ядом, позволяющим вернуться домой по первому желанию. Маленькая чёрная ампула лежала в моей ладони, а я смотрел на неё, снова и снова проигрывая в голове инструкцию по применению, но не мог набраться решимости.
«Вложите капсулу в ротовую полость таким образом, чтобы не повредить её при разговоре или приёме пищи, но, в случае необходимости Вам удалось раскусить оболочку или раздавить её языком. Подождите три — пять минут, пока оболочка закрепится на слизистой. Рекомендуем размещать ампулы нашего производства за щекой возле т.н. зубов мудрости…»
— Люди, вы верите в удачу? — проорал за окном бродячий торговец или лотерейщик.
— Не верю, — грустно напомнил я самому себе и решительно закинул в рот заготовленную отраву. Щёку обожгло, когда ампула начала прорастать прямо в слизистую, но так и должно было быть. Теперь, куда бы ни занесла меня судьба, я быстро смогу вернуться в случае неприятностей. С менее серьёзными проблемами должен помочь пистолет, спрятанный в поясной кобуре и прикрытый завесой невидимости. Пора!
Где находится «клиника» я не знал — посетителей принимали только через портал, гарантируя анонимность, и этим Настенька-психолог уже с порога располагала к себе. В комнате было чисто и светло, но скудная мебель (пара пуфиков, кушетка да непонятный мне агрегат из двух стоящих в метре друг от друга столбов с отверстиями на уровне плеч и загадочными для меня кристалльчиками-зеркальцами-антенночками-мониторчиками), пружинящий под ногами пол и обитые чем-то мягким стены тоже порядком настораживали. Настя уже была внутри — со строгой папочкой и белым халатом, накинутым поверх джинсов и майки она больше напоминала студентку медицинского ВУЗа, вышедшую покурить, чем дорогостоящего специалиста по возвращению воли к жизни.
— Са-а-а-ашка! Сколько лет, сколько зим! — воскликнула она радостно при виде меня, — А чего у Найт на вечеринке не был?
— Привет, — только и выдавил я, продолжая озираться, — да… Настроения что-то не было.
— Точно, ты ж лечиться, — осадила девушка сама себя.
— И вправду за один сеанс исцеляе… те? — поинтересовался я нерешительно, не зная вдобавок, обращаться к своей знакомой (не такой уж и близкой, надо признать), на «Вы» или на «ты». Она подошла ко мне, крепко обняла и прошептала на ухо, тихо-тихо: