Я посмотрел на перо, размял пальцы… В голове крутились несколько строк из «Бориса Годунова», известных даже тем, кто Пушкина не читал вообще:
«Еще одно, последнее сказанье —
И летопись окончена моя,
Исполнен долг…»
Хмыкнув, я снова принялся за свои записи. Раз уж по большому счёту мои «приключения» под этим солнцем и небом начались на корабле, уходящем из Города, то и закончу рассказ я всё в том же порту. Я помедлил ещё немного и начал писать:
«Корабль простоит в порту неделю, и целую неделю к нему будут подходить те, кто не боится изменить свою судьбу…»
========== Эпилог. Ангел и Демон. ==========
Корабль простоит в порту неделю, и целую неделю к нему будут подходить ищущие: те, кто не боится изменить свою судьбу, чтобы услышать, что тёмный путь дарит им свободу ценой боли и сомнений, чтобы принять или отвергнуть условия сделки, чтобы шагнуть на борт или остаться дожидаться следующего корабля, на котором придут те, кто скажет, что их путь для сильных и не считающихся ни с чем. Выбирайте, выбирайте, ребята, какая правда вам больше по душе, мы ведь все тут как раз за этим!
Из маленьких, почти невидимых, бусинок беспроводных наушников, подаренных кем-то из прошлых учеников, лился голос вокалиста одной из кавер-групп, вполне удачно перепевавших Васильева:
«Все круги разойдутся,
И город окутает тьма.
Двадцать лет я смотрю в календарь,
И все эти годы в календаре зима…»
Я шёл по Городу, поднимаясь от порта в сторону кварталов поблаговиднее. Дорогой плащ развевался за моей спиной, стук тяжёлых каблуков и окованной трости из чёрного дерева, лёгкий, едва различимый аромат духов и давящая аура «демонического присутствия» заставляли встречных-неофитов торопливо уступать мне дорогу, а опытных светлых смотреть на меня совсем не так высокомерно-снисходительно, как год-другой назад. Вот только шёл я туда, где снова стану «Демонёнком», буду задавать вопросы и учиться, усерднее, чем мои ученики и последователи учатся у меня.
«У нее было правило:
Не доверять тем, кто собой заслоняет свет.
Я снял с нее платье,
А под платьем — бронежилет.
Когда кончится музыка,
Возьми пистолет и жди крика совы.
Я приду умереть от любви,
Чтобы утром проснуться живым…» — пели наушники, в случайном порядке перебиравшие известные им мелодии. Как иронично совпало.
Знакомая скромная дверь. Здесь не любят дразнить прохожих шикарными интерьерами, главное всё-таки находится внутри, а не снаружи. Оставив в прихожей плащ и трость, я поднялся на второй этаж, где у Кейры был тренировочный зал. Я знал, что она там — чутьё меня ещё не подводило. Лестницы, двери… Помню, как я удивлялся, когда светлая сняла для меня блокировку, прежде не позволявшую мне даже увидеть комнаты, коридоры и целые этажи, которые не предназначались для моего взгляда. Это был жест доверия, похлеще моих протянутых запястьями вверх рук.
Кстати о руках. Я снял защитный браслет — точную копию того, деревянного, но сделанный уже из серебра и белого золота — и повесил на ручку двери в «комнату для тренировок и медитации». В моей голове мне нечего уже было прятать от Кейры, и незачем хоть что-то от неё скрывать. Глубокий вдох, медленный выдох. Я вошёл в зал, пытаясь не обращать внимания на то, как бешено колотится моё сердце.
— Привет, Демонёнок! — Кейра, конечно, была в курсе моего прибытия, но к любителям встречать гостей прямо на пороге она явно не относилась.
— Здравствуй и ты, светлая госпожа… Я скучал.
— Опять невинные души приехал соблазнять? — поинтересовалась Кейра своим неповторимым ты-же-видишь-что-я-стебусь тоном.
— Я скучал, — повторил я, и виновато улыбнулся, — по тебе. А что до этих… Было б надо кого соблазнять! Наоборот ведь, кричу всем: «не лезь дурак, тут тебя сожрут!» А мне не верят почему-то.
— Может быть, некоторые люди просто хотят, чтобы их сожрали? — в голосе светлой мне послышался намёк. Хотя… наверное, просто показалось.
— Но это же глупо! — воскликнул я, пытаясь избавиться от мысли, что она всё-таки сказала это обо мне.
— Бедный, глупый Демонёнок! — с притворным сочувствием проговорила Кейра, добавив на чашу моих воображаемых весов пару гирек с сомнениями. Мне нравилось это, если быть честным. Чувствовать, что светлая сильнее меня, видеть в каждом жесте, улавливать в каждой нотке голоса сдерживаемую до поры мощь. Что уж там, в моей голове разворачивались весьма соблазнительные картины.
Вот она во мгновение ока приблизилась ко мне и прижала меня к стене. Схватила запястья… Я, демон, себе такого по отношению к своим ученикам не позволял. Может, конечно, и зря не позволял. У меня немного закружилась голова, начали подкашиваться ноги — я больно укусил себя за руку, гоня прочь наваждение. Чёртовы фантазии! Надеюсь, тяжёлая, плотная ткань штанов всё-таки надёжно скрыла от Кейры некоторое воодушевление, овладевшее мною, пока моё больное воображение рисовало сцены любовных утех. И что она не читала в тот момент мои мысли, это куда важнее.
Девушка ничего не заметила или, скорее, просто сделала вид. Она стояла ко мне спиной (может, она всё знала и прятала так от меня ехидную ухмылку!?) и задумчиво изучала стойку с тренировочными мечами. Да что она там рассматривает? Свои же клинки? Точно, она наверняка заметила!
— Госпожа Кейра, Вы ведь обещали дать мне ещё один шанс в спарринге? — я старался, чтобы мой голос звучал естественно и непринуждённо. Ага, как будто не было повисшей в воздухе неловкой паузы.
— От обещаний не отказываюсь, — она повернулась ко мне, с улыбкой протянула один из полуторников, оставив себе такой же, и спокойно заключила: — Выберем эти. Я согласился.
— Правила прежние, Демонёнок? — в глазах её засветился знакомый игривый огонёк.
— И даже ставки, — кивнул я и отошёл в другой угол комнаты, перехватывая рукоять поудобнее.
— Готов? — - Кейра уже стояла, подняв меч в «третьей защите», и острие её клинка смотрело мне прямо в горло. Одна из простейших стоек… Из которой фехтовальщик её уровня может перейти в любую известную мне атаку или защиту, а также во множество неизвестных, куда быстрее, чем хотелось бы.
— Традиция, сама понимаешь! — пробормотал я извиняющимся тоном, разворачивая клинок к полу. Alber всегда был моей любимой позицией, я ведь и сам, в общем-то, дурак, но в первом нашем спарринге Кейра прокомментировала это удивлённым «да ты, наверное, шутишь!» Ей показалось тогда, будто бы я действительно рассчитывал, что она попадётся на одну из характерных для такой стойки ловушек. Я все объяснил, конечно, но снова и снова предупреждать её, что вот такое вот у меня дурацкое правило, тоже вошло в привычку.
— Так что там, до вечера будем прохлаждаться? — в глазах Кейры уже горел азарт. Какой бы светлой она ни была, поразмяться с клинком она любила. А я… Я старательно тренировался между нашими встречами, и госпожа порою хвалила мои успехи — в очередной раз свалив меня с ног.
— Играем! — сказал я, и сделал шаг вперёд, волнуясь как мальчишка перед первым свиданием.
— Давай, Демонёнок! — подбодрила она меня ещё раз, и я бросился вперёд…
Однажды мне удастся удивить Кейру.
Однажды мне удастся встать едва ли не вровень с ней.
Однажды Кейра перестанет называть меня Демонёнком.
Да что уж там, однажды мне даже хватит решимости высказать вслух, прямо в лицо светлой госпоже, глядя ей в глаза, чётко и громко, что я люблю её. И даже ничего не испортить при этом. Я скажу ей об этом сам, ни на кого не перекладывая ответственность за своё решение… Да, однажды я всё-таки сделаю это.
Но это будут уже совсем другие истории.