А выговорившись — снова заплакала. Но теперь уже совсем по-другому, без отчаяния, с облегчением.
Люське скоро должно было исполнится одиннадцать, и в честь этого события они с папой собирались лететь на отдых, в горы и к морю. Мама их бросила давным-давно, но Люська по ней ни капельки не скучала. Папа у нее был самый замечательный, а впереди ее ждало самое лучшее в ее жизни приключение.
Проснувшись среди ночи в странно пахнущей квартире, Люська сначала вообще не поняла, что вокруг произошли большие перемены. И лишь под утро, когда в странном красном небе появилось неестественно жирное солнце, по-настоящему испугалась. Целый день она пыталась разбудить папу, а потом наступила следующая ночь, и она слушала, как под окнами воют на разные голоса жуткие чудовища. А когда настало следующее утро, она услышала выстрелы и выбралась на балкон, в надежде позвать на помощь людей. Но увидела лишь страшного черного человека, который медленно брел по улицам и высматривал что-то в окнах домов. Она сильно испугалась и еще долго сидела неподвижно, боясь даже дышать. А потом очень долго плакала. Плакала и плакала, сколько — и сама не помнила…
— Жутко это все, — тихо сказал Виктор, когда, поклевав рисовой «размазни», Люська свернулась калачиком в большом кресле и заснула под теплым пледом. — А сколько еще детей сейчас вот так же сидит по квартирам и не знает, что делать…
— Мы этого не знаем. Поэтому давай-ка пока считать, что нисколько. — Егор взялся за кастрюлю с кашей и потянулся к стопке чистых тарелок.
— Сидят, плачут, тормошат родителей… — как заведенный, продолжил Виктор. — Или наоборот. Родители пытаются детей разбудить. Это… даже страшнее.
— Витя, я тебя сейчас тресну чем-нибудь, — резко шикнул Макс и подвинул к врачу тарелку с кашей. — Ешь давай. Нечего нагнетать, если сейчас ничего сделать мы все равно не можем.
— Да, ты прав, — согласился Виктор, тряхнув головой, словно хотел сбросить наваждение. — Нечего нагнетать.
За окном начинало темнеть. В трехкомнатной квартире Виктора можно было разместиться достаточно вольготно, но в итоге все улеглись спать в той же комнате, где уже тихонько посапывала Люська. В комнату с телом жены Виктора, по молчаливому согласию, никто вообще не заходил. А попытку выделить Люське отдельную спальню, Виктор пресек самым решительным образом.
— Совсем с ума сошли? Представьте, что вообразит девочка, когда после пережитого опять проснется одна среди ночи. Да еще и в чужом доме, — сказал он Максу и Егору. — Лучше придумайте, из чего ночник сделать.
Долго думать не пришлось: на полке с книгами Егор заметил толстую свечу. Зажгли и поставили на большой сковороде в самом дальнем углу, чтобы только чуть-чуть разгонять ночной мрак. Потом без лишних разговоров принесли все найденные одеяла, пледы, покрывала и подушки и расположились вокруг кресла со спящей девочкой.
Сон обрушился, словно водопад из ощущений и образов…
Егор искал выход из пещеры, в которую попал неизвестно как и непонятно когда. Он замерз, проголодался, в немеющих руках подрагивал и тускнел свет небольшого фонарика, а пещера открывала ему все новые и новые гроты, стены которых тонули во мраке, длинные ходы, нерукотворные мостики над глубокими провалами с черной водой и многочисленные обвалы породы, там и тут запечатавшие выходы. Иногда слышались странные шлепающие шаги в тех гротах, откуда он недавно вышел, и Егор чувствовал, как от ужаса шевелятся волосы на голове и покрывается испариной лоб. Он ускорял шаг, но идти быстрее почему-то не получалось, и от этого становилось еще страшнее…
Проснувшись, Егор поморгал, растер лицо ладонями и увидел Люську. Девочка неподвижно сидела в кресле и терпеливо ждала, когда кто-нибудь встанет. Она на удивление быстро оправилась и больше не выглядела жалким и потерянным существом, как вчера на балконе.
— Дядя Егор, — сказала она, заметив, что он проснулся, — мы ведь папу здесь не бросим?
— Не бросим, — успокоил Егор. — Поспи еще.
— Не хочу, — твердо решила Люська, упрямо выпятив нижнюю губу. — Лучше сами поспите, а я посторожу. Как часовой на посту.
Егор усмехнулся и отправился в подъезд, чтобы разведать обстановку во дворе. Небо оказалось затянуто сплошной темно-коричневой пеленой дождевых туч, но вместо закономерного леденящего холода, улица встретила его почти летним теплом.
Оказалось, что ночью косолапый ушел. Егор закрыл калитку и привязал ее к воротам куском проволоки. За это время сообразительная Люська вытащила из подъезда обломки мебели, заготовленные Максом накануне, старую бумагу и спички.