– Мои дочери воспитаны в европейском стиле, – сказала Джейси. – Даже не знаю, что они подумают о Талиа. Мне с огромным трудом удастся уговорить их слетать в Нью-Йорк.
Барбет посмотрела на Джейси и зачмокала губами, давая понять, чтобы та украла для нее кусочки сахара. Джейси высоко подняла малышку над головой, потом медленно опустила и поцеловала в шею. Девочка залилась счастливым смехом.
– На сегодня сахар весь. Завтра утром дедушка даст тебе еще, – сказала Джейси, передавая девочку Дуэйну.
Она поднялась из-за стола, раскрыла сумочку и принялась вынимать из нее измятые банкноты.
– Перестань. Плачу я, – сказала Карла. – Такую ораву приходится кормить мне.
– Спасибо, – поблагодарила Джейси. – Заходи как-нибудь ко мне утром, Карла. Я покажу тебе дом, и мы сравним наши впечатления.
– Какие такие впечатления? – спросил Дуэйн. Внезапная дружба Джейси и Карлы немного его беспокоила.
– О тебе, мой сладкий. О чем еще? – спросила Джейси, проводя рукой по его волосам и направляясь к выходу.
– Я хочу узнать, каким ты был в школе, а Джейси хочет узнать, что из тебя вышло, – пояснила Карла.
– Не говори, что из меня вышло. Ей будет тяжело.
– Пока, ребята, – сказала Джейси. – Надеюсь скоро увидеться с вами.
Минерва, все это время старательно срезавшая последний кусочек жира с косточки, подняла голову и произнесла вслед удаляющейся машине.
– В своей Италии они едят слишком много спагетти. Эту девочку начинает разносить. А ведь в школе она была тощая, как палка. Правда, Дуэйн?
– Да, тощая как палка, – нервно ответил тот.
ГЛАВА 30
Не прошло и недели, как Карла и Джейси очень подружились. Дуэйн пребывал в полном недоумении, как и Джуниор Нолан, поселившийся у Муров.
– Где Карла? – печально спрашивал Джуниор, бродя по гостевым комнатам со стаканом водки, куда он добавлял немного сока, чтобы обмануть окружающих.
С каждым днем поведение Джуниора становилось все сумасброднее. Он нашел старый манок Дуэйна и часами просиживал у скал под домом, пытаясь привлечь койотов. Однажды на него выскочил скунс, но никаких койотов не было и в помине. Джуниор потерял свою шляпу в тот день, когда грозился убить Дики, и от яркого солнца его лицо приобрело странный земляничный оттенок. По пять-шесть часов он упрямо сидел среди камней и свистел в манок, изредка возвращаясь в дом, чтобы выпить еще водки и поинтересоваться, не вернулась ли Карла.
Каждое утро, ровно в семь, она садилась в машину и отправлялась в Лос Долорес. Большие партии юбилейных пуговиц, рубашек, пепельниц и спортивных шапочек возвращались почти невостребованными отправителю, так как Карла была слишком занята визитами к Джейси, чтобы съездить в Уичита-Фолс и поставить свою подпись под соответствующим документом.
Ее забывчивость в этом плане сильно огорчала Дуэйна, поскольку было ясно, что без широкой распродажи сувениров праздник может обернуться потерей тысяч долларов. В первую очередь пострадает Бастер Ликл, который заключил с властями округа договор о пятидесятипроцентном финансировании всех мероприятий.
– Ты могла бы взять с собой в Уичита-Фолси Джейси, – как-то вечером посоветовал жене Дуэйн, когда они оказались дома в одно время.
– Исключено. Она слишком чувствительна, чтобы посещать те места, которые ей напоминают о многом.
– О чем может ей напомнить Уичита-Фолс? – удивленно спросил Дуэйн. – Уичита совсем не похожа на Италию.
– Это может напомнить ей о том плохом, что случилось с ней в Южном Методическом университете, – ответила Карла. – Она такая впечатлительная. Мысли и настроения у нее меняются с необыкновенной быстротой.
– Этот университет в Далласе, – заметил Дуэйн, поворачивая регулятор на электроодеяле.
– Дуэйн, перестань подкручивать, – сказала Карла, которая лежала на нем и читала старый выпуск «Плейгерл». Возле кровати на тумбочке лежала целая стопка, и Карла просматривала их ночью, когда ей становилось скучно.
– Так ведь уже почти лето. Под ним даже в феврале жарко. Наверное, оно ночью вытягивает из меня всю энергию.
– Если одеяло остынет за ночь, твое тело может окоченеть к утру. Это называется гипотермия.
– Если у тебя паранойя по поводу гипотермии, тогда к чему нам вообще эти одеяла?
Карла ответила не сразу. На ней были трусики, еще более смелые, чем бикини Нелли, – просто резинка с крохотным зеленым шелковым треугольником.
– Электроодеяло полезно для твоей осанки.
– Пусть у меня будет лучше плохая осанка, чем я спекусь под ним.
На следующий день, вернувшись домой, Дуэйн обнаружил, что Карла и Джейси пьют коктейли и плачут. Слезы ручьями катились по их лицам. Две пары мокрых глаз молча уставились на него. Дуэйн собирался немного поплавать, но передумал и вернулся в дом.
Часто днем, наезжая в салон тетушки Джимми, он обнаруживал возле него черный «мерседес» и белый БМВ, и обычно проезжал мимо.
Дуэйну начало казаться, что он уже не распоряжается сам собой. Если он отправится в свой офис, то Руфь Поппер даст понять, что он там лишний. Если отправится домой, из-за скал появится Джуниор и начнет его просить научить подзывать койотов. Если подастся в бар Уичита-Фолс, Лути Сойер, запивший с горя, что его попытки разбомбить ОПЕК потерпели крах, загонит его в угол и примется изливать душу на тему, как плохо быть банкротом. Если двинет на теннисный корт, появятся Лестер с Джанин (теперь официальные любовники) и захотят обучить его удару слева. Если направится к Сюзи, могут заявиться ее дети, и тогда придется изображать визит вежливости. Если поедет к своим бурильным установкам, либо Бобби Ли, либо Эдди Белт начнут жаловаться и клянчить прибавку или рассказывать похабные истории о своих любовных похождениях.
Даже если просто мчаться в машине куда глаза глядят, невозможно убежать от Бобби Ли и Эдди Белта. Они свяжутся по радиотелефону и примутся излагать все ту же похабщину.
А если он отправится в «Молочную королеву», там его отыщет Дженни Марлоу. Она чуть не весь день кружила вокруг кафе в поисках любой жертвы, которой можно было бы излить душу. Как только он попадется ей, то неизбежно последуют упреки в том, что у его старшего сына очень плохие привычки.
В такие минуты, когда жизнь хватала за горло, ничего другого не оставалось, как сбежать на озеро и медленно покачиваться в лодке на его поверхности. Однако весна выдалась жаркой, и сидеть в незатененной лодке в сорокаградусную жару – удовольствие ниже среднего. И все же он изредка уединялся на озере и тогда, не раздеваясь (сняв лишь ботинки), валился за борт лодки, чтобы потом растянуться на ее днище, надвинув шапочку на глаза, и ждать, пока солнце подсушит рубашку и брюки.
В такие периоды Дуэйн часто задумывался: о чем Джейси с Карлой могут беседовать целыми днями?
Разумеется, они давно перестали сравнивать свои впечатления относительно его персоны. Он всегда считал, что роман с Джейси – одна из вершин его жизни, но когда как-то попытался вникнуть, что же здесь такого особенного, то обнаружил: воспоминаний осталось не так уж и много. За исключением, пожалуй, одного: он, капитан футбольной команды, надевает ей на голову корону королевы красоты. Они целуются, и оркестр начинает играть гимн школы. Оркестранты и игроки от избытка чувств пускают слезу, но у них с Джейси глаза остаются сухими. На их взгляд, представление отдает банальностью. Все это происходило в предвыпускном классе, и они уже считали себя развитыми не по годам, не то что ребята вокруг них.
Он точно не помнил, когда влюбился в Джейси, но это, несомненно, имело место, поскольку они встречались весь выпускной год, и Сонни Кроуфорд поплатился глазом за то, что посмел назначить ей свидание, когда Дуэйн летом поехал под Одессу[6] работать на промысле. Еще он помнил, как плакал, когда уезжал от нее из Талиа в военный учебный лагерь: его память запечатлела смутное воспоминание о том, как он пытался однажды ночью позвонить ей из Кореи, но оказалось, что в то время она жила в женском общежитии при университете. Звонок оказался безуспешным, и он так и не узнал, то ли попал не туда, то ли Джейси не захотела разговаривать с ним.