Несмотря на все усилия заставить себя не быть чрезмерным оптимистом в связи с последним событием, Дуэйна распирала радость. Хорошие сообщения на нефтяном фронте всегда поднимали его тонус. И если перед ним маячило сражение, тем лучше.
– Дж. Дж. – обратился он к духовному лицу, – это официальное заседание комитета. Мы обычно не допускаем на него посторонних.
– Дуэйн, тебе уготована прямая дорога в ад, – сделал ответный выпад Дж. Дж. – Тебе следует думать о бессмертной душе, которой суждено жариться на шампуре, если ты не переменишь свой тон.
Предчувствуя схватку, все заметно оживились.
– На шампурах не жарят, – поправила его Сюзи. – Поджаривают обычно на сковороде.
Дж. Дж. игнорировал эту техническую деталь.
– Дьявол может поджарить тебя или меня быстрее, чем мы успеем поджарить бекон, – весело сообщил он собравшимся.
– Пусть будет так, – согласился с ним Дуэйн. – Тем не менее мы обязаны ограничить число присутствующих на заседании, иначе у нас здесь скоро соберется полгорода.
– Взгляни на это таким образом, сын мой, – возразил Дж. Дж. – У тебя есть свой комитет, а у меня мой и Господа. Мы, комитет белобаптистов, за бойкот, и мы станем бойкотировать все, что попадется нам на глаза, если вы не запретите продажу алкогольных напитков.
– Городской совет единогласно одобрил продажу пива во время празднования столетия, – напомнил ему Дуэйн. – Городской совет выражает мнение горожан.
– Отнюдь! Он выражает мнение горьких пьяниц, – стоял на своем Дж. Дж. – Мой комитет выражает мнение добропорядочных сограждан, и мы требуем, чтобы вы прекратили противоправные действия.
Дуэйн рассмеялся. Находясь в приподнятом настроении, он воспринял эту ситуацию как комическую.
– Мы не можем прекратить противоправные действия, поскольку мы еще их не начинали, – уведомил он Дж. Дж.
– Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать словесные выкрутасы, – заявил Дж. Дж. – Наша позиция проста. Если мы заметим, что продается выпивка, то прибегнем к услугам бригады «Новая метла».
– Кого, кого? – спросил Бастер Ликл, напряженно следивший за разворачивающейся дискуссией.
– Мы выступим против порока и греха с метлами в руках, – пояснил Дж. Дж. – Если какой-нибудь любитель спиртного собирается приложиться к рюмке, мы выбьем из его рук эту отраву метлой. Оказывающие сопротивление будут арестованы. Совет по борьбе с пьянством обещал направить нам специальных агентов, которые будут проводить эти аресты.
– Разве нельзя призвать заседание к порядку? – спросил Сонни. – Я не вижу никакого порядка.
– И не увидишь, – ответил Дуэйн. – Можно кричать до хрипоты, а порядка все равно не будет.
Сонни огорченно умолк. Он всегда отстаивал корректную парламентскую процедуру.
– Я призываю заседание к порядку, – все-таки проговорил Дуэйн, не желая стать причиной новых провалов памяти у Сонни.
– Я предлагаю немедленно удалить с заседания всех, кто не является его членами, – сухим тоном произнесла Сюзи Нолан. Все удивленно уставились на нее. Сюзи вышла из сонного состояния и перешла в состояние явного негодования. Ее глаза сверкали, а щеки пылали. Дуэйн, однако, удивился, но не очень, так как знал, что Сюзи способна на удивительные трансформации; это было также известно и Дж. Дж. Роули, который, казалось, готов был испепелить ее взглядом.
– И твоя душа вскоре будет жариться на огне, – прошипел он ей в ответ.
По тому, какими они обменивались взглядами, Дуэйн засомневался в том, что Сюзи и Дж. Дж. когда-либо были любовниками. В принципе сам факт привода последним на заседание четырех торжественно молчащих фермеров вряд ли мог вызвать такое резкое проявление взаимной враждебности.
– Я поддерживаю это предложение, – сказал Ральф Ролф. Как скотовод, он питал атавистическую неприязнь ко всем фермерам, какую бы печать они на себе ни несли.
– Минутку, минутку, – вмешался Дуэйн. – Давайте проявим вежливость и не будем вышвыривать на улицу этих джентльменов.
Хотя Дуэйн первым подверг сомнению право фермеров находиться здесь, он уже начал сочувствовать этим мужчинам, которым грозило разорение и которые не испытывают ничего, кроме смущения, оказавшись в центре перепалки.
– Ты же сам утверждал, что посторонние не допускаются, – возмутилась Дженни.
– Да, как правило, но эти люди уже сидят здесь, и им грозят неприятности, – выкрутился Дуэйн.
– Виновник их неприятностей – Дж. Дж., а не мы, – не сдавалась Сюзи. – Я считаю, что и его необходимо выдворить.
– Предложение было внесено и поддержано, – проговорил Сонни. – Прошу проголосовать.
– Постойте! – воскликнул Дуэйн, начиная злиться. – Мы не комитет начальников штабов и определенно можем проявить вежливость, разрешив этим людям немного посидеть с нами.
– Ты имеешь только один голос, Дуэйн, – сердито сказала Сюзи. Дуэйну она показалась очень аппетитной, и он подумал, что, видимо, какой-то недостаток в его характере заставляет ее считать рассерженных женщин столь привлекательными.
– Послушайте, – стараясь сохранять спокойствие, продолжал он. – Согласно нашей процедуре вопрос выносится на голосование после трех или четырех месяцев его обсуждения. Нельзя быть грубым по отношению к другим людям, если вам приспичило вынести предложение на голосование.
– Но ты сам хотел их удалить, – сказала Дженни. – Где же твоя логика, Дуэйн?
– Я предлагаю принять мое предложение, – сердито заметил Дуэйн. Страсть Дженни к логике тоже раздражала его.
Наступило неловкое молчание.
– Я не думаю, что мы должны принимать предложение, которое уже было принято, – пробурчал Сонни.
– А я думаю! – упорствовал Дуэйн.
Один из фермеров улыбнулся. За ним – второй. Причуды и хитросплетения городской жизни забавляли их.
– Хорошо, – подумав, продолжал Дуэйн. – Я предлагаю другое решение. Мы будем не продавать, а раздавать пиво. Я закуплю несколько тысяч ящиков пива и внесу его в фонд празднования столетия. Таким образом мы обойдем вопрос нелегального распространения, и Дж. Дж. с горя может утопиться в озере.
– В таком случае я призову на помощь конную полицию, – возразил Дж. Дж. – Если вы, жалкие политиканы, желаете подорвать моральные устои народа, раздавая бесплатно спиртное, то самое время вмешаться полиции и переловить зачинщиков.
– Заседание откладывается, – сказал Дуэйн. Такое сообщение застало всех врасплох. Дуэйн сам себе удивился, но о вырвавшихся словах не стал жалеть. В самом деле, пора прекращать это глупое заседание, где никто не горит желанием тебе помочь; пора послать к черту весь праздник; и вообще все ему надоело… все, за исключением семьи.
– Заседание нельзя откладывать, – испуганно проговорила Дженни. – Мы только что собрались, и у нас много важных вопросов, которые необходимо обсудить.
– Ерунда! – бросил Дуэйн. – Я не вижу никаких важных вопросов!
Он поднялся и вышел из комнаты, оставив за спиной ошарашенных членов оргкомитета. Подойдя к своему пикапу, Дуэйн отогнал машину и поставил ее за почтовым отделением. Затем поспешно вернулся к зданию суда и осторожно выглянул из-за угла, наблюдая, как расходятся члены комитета. Первой вышла Дженни Марлоу. Она быстро села в машину и умчалась, очевидно, горя желанием поскорее сообщить кому следует о возмутительном поступке председателя комитета. Вскоре начали разбредаться и остальные. Фермеры не спеша направились к своим пикапам, чтобы уехать на свои побитые градом поля. Сонни уехал в свой магазин, а Ральф Ролф – к себе на ранчо.
Последними, как и предполагал Дуэйн, вышли Сюзи Нолан и старый Болт, чья преданная дочь, Бьюла, по обыкновению, уже ждала отца. Сюзи помогла ему сойти с тротуара, ожидая, когда он опустошит большую банку с табаком прямо на ухоженный газон. Как только он сел в машину, Бьюла помчала престарелого отца домой, к телевизору, который тот обожал.
Дуэйн не мог знать, продолжает Сюзи сердиться или нет, но он точно знал, что она никуда не спешит. Прежде чем сесть в машину, женщина сняла туфли. Управлять машиной в туфлях или даже носить их ей не нравилось.