Под дверь просачивалась полоска тёплого света, и это успокаивало Тоби. Он вышел на лестницу. Снизу доносились голоса. Он подумал было спуститься к родителям, но не хотел, чтобы папа видел его напуганным. Тоби поёжился: пот высох, и стало холодно. Он выудил из комода старую пижаму, которая была мала. Ему хотелось, чтобы мама пришла и спела что-нибудь, как в детстве. Ей нравились мюзиклы, а ему нравилось, как она поёт. И хотя пела она не так хорошо, как миссис Пападопулос, у неё был красивый голос. Прекрасные песни из «Волшебника страны Оз» и «Энни»: «Завтра», «На другом конце радуги» и «Мы идём к волшебнику». Тоби спустился на пол-этажа и услышал, что родители ссорились. Мама плакала.
На выходных Тоби с папой поехали в Маргит. К маме приезжала погостить университетская подруга, которую папа терпеть не мог, поэтому он и решил уехать и переночевать в отеле. Тоби не ожидал, что папа возьмёт его: папа редко ездил в командировки и никогда не брал Тоби с собой, даже если тот очень просил. Тоби был вдвойне рад, потому что из-за дурных снов он не чувствовал себя в безопасности дома. Хотя он и не видел тень с тех пор, как захлопнул перед ней окно и убедил себя, что это был просто обман зрения, ему не хотелось оставаться дома в одиночестве. Каждое утро он просыпался с дурным предчувствием, уверенный, что рядом есть ещё кто-то.
В Маргите была песчаная бухта, окружённая крутыми утёсами. Тоби хотел поплескаться в море и посмотреть на железную дорогу с паровозами, до которой можно было доехать на машине. Но по пляжу немилосердно хлестал дождь такой сильный, что даже самые заядлые купальщики предпочитали сидеть дома. А железная дорога оказалась закрыта на ремонт.
Отель, в котором папа снял комнату, оказался очень неухоженным. Едва они заселились туда, папа сразу сел за стол у окна, достал ноутбук и начал печатать.
– Я думал, мы куда-нибудь сходим, – сказал Тоби.
– Что это, по-твоему? – папа ткнул пальцем в окно.
– Небо?
– Нет.
– Тогда море?
– Нет. Дождь.
– Нет, это просто небо, а по нему летают чайки.
– И дождь.
Тоби вздохнул и рухнул на кровать. Пружины скрипнули.
– Шшшш! – прошипел папа. – Я пытаюсь писать.
– Ты пишешь свой роман?
Папа не ответил.
– Миссис Пападопулос говорит, что ты станешь счастливее, когда наконец допишешь его.
Папа прекратил печатать, поднял голову и уставился в окно, как будто ему только что пришла в голову самая потрясающая идея в истории идей.
– Папа, у тебя новая идея про Бальтазар?
Папа медленно повернулся на стуле.
– Можешь сказать миссис Пи, чтобы она занималась своими операми, или я засуну её мнение ей в арию.
– А, ну ладно, ну как хочешь, какое мне дело. Чем займёмся?
– Я буду писать, – папа развернулся обратно к экрану. – Ты можешь погулять по отелю или заняться чем-нибудь ещё.
– Чем-нибудь ещё, – пробормотал Тоби себе под нос. – Ну давай куда-нибудь сходим, ну паааап.
– Уйди, Тоби!
– Она права, – Тоби встал с кровати и сказал так же громко, как папа. – Ты трудный человек.
Папа как будто впервые заметил его.
– Сядь, Тоби, – сказал он, указывая на кровать.
Тоби плюхнулся на древнюю кровать с древним пружинящим матрасом. Он был немного напуган, потому что знал, что сейчас ему влетит.
– Послушай, – сказал папа, – я хотел сказать тебе потом, но почему бы и не сейчас. Мы с твоей мамой разводимся.
Папа положил одну руку на спинку стула. У него за спиной простиралось серое небо, в котором птицы то зависали, то пикировали, показывая друг другу фигуры высшего пилотажа. Они напомнили Тоби детей на скейтбордной площадке.
– Так что пока мы не продадим дом, – продолжил папа, – вам с мамой придётся съехать.
– Что? – переспросил Тоби.
Папа сердито нахмурился и повторил сказанное слово в слово.
– Почему я не могу остаться дома с тобой?
– Потому, что ты едешь с мамой.