Мама тяжело вздохнула.
– Это сложно.
– Нет. Ничего сложного. Всё просто. Расскажи. Ты просто не хочешь рассказывать.
– Он изменился.
– Как изменился?
– Ох, Тоби, я не знаю.
– Нет, знаешь.
– Ох, ладно. Наверное… Когда я его встретила, он был… У него были идеалы. Он был оптимистом. Но он разочаровался в жизни. Он стал очень… озлобленным. И наши отношения не выдержали.
– Это всё из-за его дурацкого романа про Бальтазар, да?
– Он здесь совершенно ни…
– Он из-за него озлобился, да? Потому что не может его закончить. Миссис Пападопулос так считает.
– Я думаю, это только одна из причин его озлобленности. И её симптом.
– Мы можем помочь ему закончить роман, – настаивал Тоби.
Он уже не слышал маму и представлял, как они сидят рядом с папой, пока он дописывает свою книгу. Совсем как мама сидела рядом с Тоби, когда он делал домашнюю работу.
– Это так не работает, Тоби.
– А как это работает?
Она покачала головой.
– Как это работает? – повторил Тоби.
Проходивший мимо школьник задел боковое зеркало.
– Тоби, ты опоздаешь.
– Ты не хочешь рассказывать.
– Моя жизнь с твоим отцом кончена.
– Почему меня не спросили?
– Потому что у тебя здесь нет права голоса. Извини.
– Но это неправильно. Нечестно. Я не хотел уезжать из дома. Я не хотел переезжать сюда. Это ты виновата.
– Никто не виноват.
– Нет, кто-то виноват. Ты виновата. Какая разница, что ты сюда переехала? Тебя посадят в тюрьму за этот дурацкий протест, и что тогда будет со мной?
– Меня не посадят в тюрьму.
– Посадят!
– Нет, не посадят. Я тебе говорила. Мой адвокат сказал, меня оштрафуют или пошлют на общественные работы.
– Я хочу домой, – заныл Тоби. – Я хочу обратно на Арнольд-стрит. К Альфреду, папе, миссис Пападопулос, саду и моей комнате.
– Мне жаль, Тоби, – мама протянула руку, чтобы погладить его по голове.
Он резко отмахнулася.
– Ох, – мама убрала ладонь.
– Это твоя вина, всё это из-за тебя!
Только сказав это, он заметил ярко-алый след от своих ногтей на её правой кисти.
– Мам, – выдохнул Тоби и потянулся к её руке.
Мама остановила его и отодвинулась. Она сердито хмурилась, сжав губы.
Ужаснувшись тому, что он натворил, и испугавшись маминой реакции, Тоби выскочил из машины, захлопнул дверь и на дрожащих ногах пошёл в новую школу. Минуту спустя мама уехала.
Чуть позднее к воротам школы приползла тень. А вскоре за ней – Альфред. Они вместе ждали, когда кончатся уроки.
После уроков Тоби старательно избегал толпы, стекавшейся к автобусной остановке. Ему больше ни секунды не хотелось находиться среди незнакомцев. Прикинув, что сможет вспомнить дорогу до новой квартиры, он решил пойти пешком. Только не заметил, что за ним последовала тень, а за ней – Альфред. Они втроём шли по улицам нового для них города, пока Тоби не остановился, поняв, что заблудился. Солнце палило, возвращаться в новую квартиру после утренней ссоры с мамой не хотелось. Наконец, Тоби нашёл знакомую улицу. Энджел-лейн.
С одной стороны она была отгорожена проволочным забором, с другой лежал поросший травой пустырь. Дорожный знак сообщал: «Закрыто на благоустройство». В конце улицы, за красно-белыми ограждениями, которые выставили рабочие, виднелся ещё один проволочный забор. За ним был спуск – кажется, к железной дороге. Тоби видел протянутые над ней кабели и платформу на другой стороне. Рабочее время у строителей кончилось, и Тоби подумал, не залезть ли в траншею, которую они вырыли, но решил вернуться домой поскорее, чтобы мама не волновалась. Было очень жарко, поэтому он снял свой свитер и завязал его на поясе. Если бы Тоби прошёл по главной дороге чуть дальше и не заметил краем глаза кого-то белого и пушистого, ничего бы не случилось. Но он повернулся и увидел толстого белого кота, который бежал рысью прямиком к траншее.
– Альфред?
Кот не ответил. Он сосредоточенно преследовал тень, которая уже нырнула в раскоп. Альфред встал на краю и посмотрел вниз.
– Альфред! – позвал Тоби и быстрым шагом двинулся за котом.
Кот спрыгнул в яму. Тоби побежал. Он не понимал, как здесь оказался Альфред, но был уверен, что это именно он.
Тоби встал за ограждением и осмотрел траншею. Она была похожа на вход в туннель.
– Альфред! – крикнул Тоби, опускаясь на четвереньки и вглядываясь в темноту.
Он не видел конца туннеля, но был уверен, что это близко: через полтора десятка шагов Энджел-лейн упиралась в забор из сетки, а за забором крутой склон резко спускался к железной дороге. Значит, думал Тоби, туннель должен там и закончиться. То есть его длина не больше пяти или шести метров.