— Что-то такое мне Камилла рассказывала…
— Правильно рассказывала. А допрос с помощью БП является законным только в присутствии адвоката. Даже если это допрос свидетеля. Иначе можно всю информацию смело выбрасывать на помойку. Все равно нельзя воспользоваться. А мы не можем себе позволить подобное расточительство, нам время дорого. Иногда очень дорого. И цена его человеческие жизни. Так и получается королевский сервис.
— Но если бы я потребовал адвоката в Беринге, вы бы потеряли еще два часа, — заметил я.
— Ах, какая упущенная возможность! — понимающе сказал Дауров. — Прошляпили, да?
— Это была моя ошибка. Но иначе вы бы их потеряли.
— Первый допрос надо уметь и так снимать, без применения технических средств. Лучше немного поучиться у господ психологов, чем нарушить законную процедуру. У нас же политические. Убийцы, но с убеждениями. Нарушим хоть запятую — нас журналисты съедят. Так что пусть госпожа де Вилетт смотрит внимательно и сразу говорит, если что-то не так.
— Так что я у вас, как у Христа за пазухой, — резюмировал я.
— Конечно, — сказал Дауров без тени иронии. — Не скажу, что у нас как в лучших отелях Версай-нуво, но ничуть не хуже, чем в ПЦ: душ, кондиционер, внутренняя Сеть. Это на тот случай, если вам придется воспользоваться нашим гостеприимством.
— Не вопрос, — сказал я. — Буду благодарен за приют.
— Только камеры запираются, и гулять на крыше, — заметил Ройтман.
— Какие мелочи! — усмехнулся я. — Мне Роше гравиплан пришлет.
— Не поможет, — сказал Ройтман. — Там решетка над местом прогулки. Под током. И силовое поле на километр вверх.
— Ага! Запомню, — сказал я. — Но вы, право, переоцениваете мои запросы. Какие отели Версай-нуво! Я их видел только снаружи. Я был бедный студент. Потом, правда, были махдийские деньги. Но их казалось как-то неприлично на отели тратить. Мне же их на оружие давали.
Дауров осуждающе покачал головой.
Но я продолжал:
— А первый светский прием в моей жизни был тот, на котором я поругался с Даниным.
— Да, — сказал Дауров, — это многое говорит о человеке. Впервые попасть на светский прием и тут же поругаться с императором.
Последнюю фразу он говорил уже по дороге к двери.
Открыл сам, также как нам с Ройтманом. На этот раз на пороге стояла Камилла.
Легкий белый плащ, белый зонт-трость в руке, строгая прическа, внимательный взгляд больших серых глаз.
Я в который раз подумал, что мой адвокат еще и красивая женщина. К сожалению, всякий раз, когда я начинал думать в этом направлении, либо у нее, либо у меня был кто-то другой. Заключенный, государственный преступник я не мог предложить ей конкурентную альтернативу. Да и у меня были те еще любовницы. Сначала смерть. У нее меня Камилла благополучно отбила. Потом тюрьма, точнее психокоррекция. У этой меня пришлось с переменным успехом отбивать девять с половиной лет.
А потом почти сразу слава человека, спасшего Кратос во время войны. У славы она не стала меня отбивать, а я, сволочь, забыл про нее. И слава оказалась быстротечна, точнее дурная слава победила добрую и отправила меня в ссылку. Что я там мог предложить столичной звезде адвокатуры? Бросить практику и уехать в медвежий угол? И у меня уже разворачивался сетевой роман с дочерью Роше Вегой, которой, впрочем, мне тоже предложить было нечего, кроме интеллектуальных разговоров по кольцу.
Камилла кивнула мне как старому знакомому и поздоровалась с Ройтманом и Дауровым.
— Георгий Петрович, вы позволите переговорить с моим клиентом наедине? — спросила она.
— Конечно, конечно, — сказал Дауров и направился к той самой двери, за которой должен был стоять биопрограммер. — Идите сюда.
За дверью он и был. Совершенно с иголочки, с блестящим овальным излучателем с матовой поверхностью без единой царапины. Странный какой-то БП, я раньше таких не видел.
— Новейшая модель, специально для вас, мсье Вальдо, — прокомментировал Дауров.
Специально для меня, конечно, чушь, но, что новейшая видно. Интересно, что это мне сулит.
Я непринужденно опустился на кресло под биопрограммером, тоже с иголочки, обтянутое новой искусственной кожей. В комнате был еще круглый стул для следователя рядом с креслом и три обычных стула поодаль — все новое и блестящее. То ли ничего не украли, то ли слишком много выделили.
Камилла закрыла дверь и села напротив меня, слава богу, не на следовательский стул.
— Интересное место ты для себя выбрал, Анри, — заметила она.
Я поднял глаза к излучателю биопрограммера.