За аркой сад растянулся еще на полкилометра, но примерно через полчаса мы вышли в город, который, впрочем, мало отличался от сада: здоровые особняки в зарослях деревьев и цветов.
— Это Габриэла? — спросил я.
Что Габриэла — столица Мистрали и родной город Эли я уже знал.
— Нет. Габриэла в ста пятидесяти километрах. Это Остиум-Мистраль.
И вот я прошел через тот самый Сад, но не почувствовал в себе радикальной перемены.
— Вот ты и гражданин РЦС, — улыбнулся Эли. — Поздравляю!
Я еще не осознал, насколько стоит с этим поздравлять.
— Ты спрашивал о скорости наших кораблей, — напомнил Эли. — До ноль девяносто пяти от скорости света. Военные катера.
— Ни хрена себе!
Эли хмыкнул.
— Что ты там еще спрашивал?
— О судьбе корабля РАТ, который захватили ваши линкоры.
— Это сверхмощные биопрограммеры плюс силовое поле. Живы твои друзья. Им делают коррекцию на Остиуме.
— Не добровольную.
— Ну, что поделаешь! Не можем же мы им позволить обстреливать наши пассажирские лайнеры. Захотят пройти через Сад — будем только рады.
— На Остиуме есть Психологический Центр?
— Зачем? На Остиуме есть Сад.
— А если что-то серьезное? Если восстановление личности, как тому махдийцу? Сада хватит?
— Сада хватит для того, чтобы сделать человека не опасным. Потом можно жить дома или в гостинице и гулять в Саду со своим психологом.
— На Мистрали также?
— Да, примерно. Но что-то серьезное у нас экзотика, так что одной прогулки обычно хватает.
— А, если человек не хочет?
— Есть психологическая служба. Есть полиция, если уж человек совсем не адекватен. У нас мало полицейских, но, ты знаешь, существуют.
— Эли, а Адам остался на Остиуме?
— Пока да. Но не думаю, что его будут пытаться убить. Гнались за тобой.
Мы получили багаж, взяли на ближайшей стоянке гравиплан и поднялись в воздух. Внизу лежали квадраты полей и лугов, и острова лесов, вдали синела горная цепь.
— Анри, мне только что скинули информацию от Бюро. Мы нашли твоего убийцу.
— И кто он?
— Он мертв. Но мы установим личность. Он пытался пройти через Сад.
— Его убили ваши люди?
— Нет. Он вошел в Сад, как только открыли портал, в районе шести утра, и ему почти сразу стало плохо. Несколько человек тут же бросились на помощь, усадили на скамью, послали за врачом и местным психологом. Там были Марго и Лиз. Лиз, конечно, сказала, что она тоже психолог и подошла совсем близко.
Я отчаянно посмотрел на него.
Глава 26
— Все в порядке, Анри, — быстро сказал он. — Все живы. Ну, кроме этой сволочи!
Я поразился столь немилосердному эпитету. На РЦС считается, что преступник — это больной человек, которого надо лечить, а не ненавидеть. Конечно, и на Тессе и Кратосе — это во многом так, по крайней мере, в среде психологов, но на РЦС доведено до логического конца.
Главное, выловить болезнь до появления таких неприятных и несвойственных человеку симптомов, вроде желания что-нибудь украсть, или не дай Бог, кого-то убить, и вовремя подкорректировать, и будет все совершенно отлично.
— Его убил Сад? — спросил я.
— Ну, что ты! Убить человека можно в одном единственном случае: если он конкретно сейчас собирается убить другого человека и его невозможно остановить никак иначе. Искусственный интеллект Сада об этом знает, наши же психологи программу писали.
Было так. У убийцы была система вроде мини-арбалета, спрятанная в манжете накидки. Он был одет, как гражданин РЦС, ну, знаешь наши широкие манжеты. Он увидел мою жену и решил, что она тоже неплохая цель. В манжете была спрятана отравленная игла. Все устройство пластиковое, игла деревянная, яды входная арка Сада не детектирует — ловит одни железки. И иглу не нашли.
Он начал поднимать руку, чтобы выстрелить в Лиз в упор, и система его отключила. Но, прежде, чем потерять сознание, он успел активировать спусковое устройство: игла вылетела, но попала ему в ногу. Не спасли.
— Он не мог притвориться, что ему плохо?
— Вряд ли. Ведь основной целью был ты. Видимо, подумал, что умирает, и решил выполнить хоть часть задания: навредить мне, — Эли вздохнул. — Я — дурак, надо было идти всем вместе.
— Неважно, — сказал я. — Все обошлось.
Новость уже появилась в топе. «Смерть в Саду Гостеприимства», — гласили заголовки. А через полчаса Дик Моррис уже слабо отбрехивался от журналистов на тему: «Почему это у нас можно пронести яд в Сад, и за что мы вам деньги платим?»