А чо? Мы любим друг друга. Вчетвером? А чо? Кто от этого страдает? Чьи права мы нарушаем? Я все больше и больше проникался правовыми понятиями РЦС.
Потом Марго весело излагала мне историю семейного заговора по соблазнению меня. Собственно, составлен он был еще на Дервише. Сначала Марго поставили в известность дистанционно, потом она оценила объект живьем и высочайше одобрила. Сначала в качестве ударной силы хотели использовать Лиз, поскольку она немного похожа на мою первую жену и должна мне понравится.
Но Лиз заметила, что я не проявляю к ней особого интереса, и, возможно, дело в том, что я как католик считаю, что нечестно отбивать жену у человека, который освободил из плена, чем попала в точку на сто процентов. «Ну, да, — прокомментировал жену Эли. — Он же ничего не понимает. Он же не из РЦС».
И тогда стало понятно, что объясняться придется Эли. Он боялся ужасно и медлил до последнего. «Все мужики трусы, — прокомментировала Марго. — Ну, за редким исключением».
— Ты на нас не обиделся? — спросила Марго.
— На что обижаться? На любовь?
У любви на четверых обнаружилась еще одна любопытная особенность. Я объяснял это проснувшимся, но неудовлетворенным материнским инстинктом обеих нимф. Роль маленьких мальчиков играли мы с Эйлиасом. Ну, что нужно ребенку? Одеть, накормить, выгулять и уложить спать. Причем с Эли нимфы уже наигрались, а я был новеньким.
Моя нескучная биография при этом в расчет не принималась. Я же поднял восстание, проиграл, был приговорен к смерти, отсидел червонец, командовал космическим флотом, жил в ссылке — и вот теперь опасался, что разучусь не только жарить себе яичницу, но и застегивать пуговицы на манжетах.
Положительно, материнский инстинкт надо было обеспечить каким-нибудь более подходящим объектом. Тем более, что на РЦС как раз где-то после тридцати считается правильным обзаводиться детьми.
Три часа пополудни. В Габриэле жарко. Климат примерно субтропический. Ну, может быть, чуть-чуть попрохладнее. «У нас и снег бывает, — рассказывала мне Лиз. — Но недолго, пару недель. А в горах можно даже на лыжах кататься».
Я валяюсь в одних плавках в гамаке под яблонями и сочиняю новую книгу. «РЦС: нравы и обычаи», — диктую кольцу. Стираю. Нет, не так. «РЦС: культура и цивилизация». Начинаю составлять план. «Политическое устройство, экономика, образование…» Для последней главы хорошо бы, конечно, поучиться в каком-нибудь местном университете, ну, хоть полгода. Отмечаю для себя.
«Семейные обычаи». Нет, не так. Семейные обычаи, конечно, но лучше: «Сексуальные привычки». Это будет гвоздь программы.
Слышу скрип со стороны ворот. Ну, конечно! Эли опять забыл закрыть калитку. Поднимаюсь, иду закрывать. Это шалопайство, пожалуй, единственная черта, которая меня в нем раздражает. Мне всегда казалось, что сотрудник спецслужб должен быть более дисциплинированным.
Никому, конечно, в голову не придет ворваться в чужой сад, но собака может зайти или лиса, которых здесь, как собак, — тоже неприятно.
Но не уходить же из семьи оттого, что кто-то забывает закрывать двери, особенно, если все остальное — супер.
Впрочем, Эли говорит, что подустал от Бюро и хочет уйти на дипломатическую службу. Ибо звали. Тем более, что он теперь публичная личность, а с такой славой уже никакой работы в поле — только в столице сидеть. А в столице сидеть скучно.
Эли, думаю, больше подойдет, он обаятельный. Только дипломат — это же разъезды. Что опять не вместе? Ну, нет! Надо его как-то отговорить.
Закрываю калитку, оборачиваюсь. Лиз кричит мне из окна.
— Анри, иди кушать! Твой любимый рыбный супчик.
Рыбный супчик здесь варят из домашнего лосося, которого разводят в озере в отдельном загончике. На мой взгляд, жирновато, но, впрочем, с пряностями — ничего.
Иду на запах супчика, поднимаюсь к Лиз на второй этаж.
Будни, а значит, мы одни: Эли на службе, Марго — в университете.
Сажусь за стол у окна в сад, напротив Лиз, нежно беру ее руку.
— У меня пациент через полчаса, — извиняющимся тоном говорит она. — Давай вечером.
Лиз я прозвал «золотой бабочкой», а она оказалась настоящей золушкой: вкалывает больше нас всех, у нее с утра до вечера пациенты. К счастью, у них отдельный вход, и они проходят через другую часть сада, и не беспокоят меня в моем гамаке.
Зашибает «золотая бабочка» примерно, как я, учитывая «Историю Тессы», премию от Бюро, сдачу дома в аренду и пособие от Фонда переселенцев, которое мне тоже зачем-то платят. Ну, да, новый гражданин.