"Не забывайте потреблять больше товаров и услуг ради процветания экономики нашего города и ради всеобщего благополучия! Ведь не зря у нас такие высокие зарплаты и такие низкие цены! Так что немедленно, - нарисованная девочка на гигантском стометровом экране топнула ножкой и сделала сердитое личико, - немедленно идите и купите себе какую-то новую красивую одежду, или порадуйте себя вкусняшкой! И чаще улыбайтесь! Ведь вы жители самого счастливого города на земле! А теперь давайте споем гимн нашего любимого города! Ну же, подпевай!".
Многие прохожие начали останавливаться и вместе с анимационной девочкой напевать слова гимна.
"Славься город наш великий
Прекрасный город смеха и улыбок,
Славься..."
Я нажал на газ. Сегодня я не мог это терпеть. Карл посмотрел на меня с удивлением.
- Кевин?!
- Прости, Карл! Что-то нездоровится, хочу быстрее домой!
Карл понимающе кивнул. Точнее, это ему казалось, что он понимает. А вот я уже ничего не понимал. После того, как я встретил того типа - все пошло наперекосяк. Я больше ни на чем не мог сосредоточиться. Даже моя сегодняшняя проповедь прошла из рук вон плохо. Многие прихожане почувствовали неладное. Джессика даже подошла ко мне со своей вечно сияющей улыбкой, чтобы поинтересоваться все ли в порядке. Последнее время она проявляет излишнюю внимательность к моей персоне. Может, она - шпик из Бюро Нравственности? А может, просто запала на меня? К черту! Ей, я тоже сказал, что мне просто нездоровится. Быстрей бы попасть домой. Там я могу быть кем угодно и делать что угодно. Там можно все, здесь, на людях - крайне мало чего. Такие правила города. Мимо промчался аэромобиль кого-то из моих прихожан.
- Счастливого вечера, отче!
Я приветливо улыбнулся и помахал в ответ. Потом включил верхний боковой и перешел на соседнюю линию, на пять метров выше, далее провернул это еще раз и взял максимальную разрешаемую в городе высоту. Сейчас мой аэромобиль несся примерно в тридцати метрах над землей. На этой высоте редко кого встретишь, а мне сегодня больше всего хотелось остаться в одиночестве.
Каких-то пять минут, как впереди показался дом Карла. Он пожал мне руку на прощание и поблагодарил за то, что я его подбросил. Так же он сказал что-то о том, что я слишком много работаю, что мне нужно больше отдыхать, и что я просто святой человек, ведь люди слушают мои проповеди с замиранием сердца. Мы распрощались с широкими улыбками на губах, как и полагается добропорядочным гражданам Города Улыбок. Какой же он идиот, этот Карл. Люди слушают меня потому, что я умею красиво и вдохновляющее говорить. А занимаюсь я этим потому, что это самый простой и не пыльный способ зарабатывать здесь хорошие деньги. Все просто.
Я и не заметил, как погруженный в свои мысли, добрался домой. Припарковал свой аэромобиль на воздушной стоянке, включил фиксирующее магнитное поле и сигнализацию. Хотя, в последнем не было особой необходимости. В Рондо почти нет преступности. Может она есть на втором кольце, где живет средний класс, или на третьем, среди трущоб? Не знаю, давно там не был. Но Рондо - это сердце Смайл-сити, это рай на земле, тут все счастливы. По крайней мере, об этом постоянно уверяют гигантские стометровые экраны. Своими детскими голосами они сообщают о ежедневном росте коэффициента счастья. Никто, правда, не знает, что это за коэффициент, и как он измеряется, но мы верим. Не стоит сомневаться в могуществе и процветании города, сомневающихся может ждать кое-что похуже, чем общение с инспектором из Бюро Нравственности, или терапия в Городском Центре Счастья. Но, пока жизнь в Рондо похожа на рай, мы не задаем лишних вопросов и восхваляем Город Улыбок. В конце концов, у нас есть все. У нас такой уровень доходов, что мы просто не успеваем тратить деньги. И чтобы как-то избежать большого скопления капитала у граждан и дальнейшей инфляции, власти города постоянно придумывают разнообразные увеселения или новый платный софт. Да, массовая компьютеризация всех сфер жизни - это весьма дорогостоящее удовольствие, которое могут позволить себе лишь жители Рондо. Жизнь во втором и третьем кольце Города Улыбок совсем не такая легкая и безмятежная.
Прислоняю глаз к небольшому сенсорному экрану, и сканер считывает рисунок сетчатки. Компьютерный голос говорит: "Кевин Пароуз, городской священник, доступ разрешен".
- Кевин, как ты долго! Я так счастлива видеть тебя! - Молодая красивая женщина встречает меня прямо на пороге квартиры. - Детишки тоже рады.
- Заткнись! - Ору я, захлопывая за собой дверь.
- Дорогой, что-то случилось? Если ты не улыбнешься, коэффициент счастья...
Она прерывает свою речь, ведь мой плотно сжатый кулак прилетает ей в челюсть. Женщина падает на пол.
- Кевин! Я так рада...
Она лежит на спине и смотрит на потолок пустым стеклянным взглядом:
- Я очень рада, Кевин!
Это словно какой-то низкокачественный фильм ужасов.
- Да здохни же! - кричу я и начинаю бить ее ногами, а после снова кулаками.
Я срываюсь, наношу ей удар за ударом, снова и снова, пока из ее глаз не начинают торчать механические волокна, а через сплющенное лицо не будет видно системную плату.
- Кевииин... яяяя....таааак....раааадааааа...
Наношу еще несколько ударов, и сломанная голосовая плата замолкает навсегда. Разрываю блузку на ее груди, срываю юбку, а после и кружевные трусики. Ее тело почти такое же, как у настоящей женщины и пахнет так же. А самое главное преимущество моей жены-гиноида это то, что она всегда безотказна и с ней можно делать все, что угодно. Я насилую ее все быстрее и быстрее, стараясь не смотреть на ее расплющенную голову. Двое деток-андроидов, мальчик и девочка, никак не реагируют на то, что я только что сломал их мать, а сейчас трахаю на их глазах. Точнее реагируют, но, так же, как и всегда, они улыбаются самыми жизнерадостными и искусственными улыбками.
Сейчас эти улыбки мне невыносимы, они словно болезненные ожоги для моей
души.
- Папочка так любит мамочку! - говорит мальчик.
- Мы все так счастливы! - Говорит девочка, пока я трахаю бездвижное тело ее матери. Она смотрит на ее расплющенную голову и улыбается. С этим городом явно что-то не так! Но об этом нельзя говорить! Лучше даже не думать!
- Прочь! Пошли прочь! - Ору я на этих дурацких кукол, но два глупых маленьких робота продолжают стоять и улыбаться.
Я испытываю потрясающий оргазм. Вскакиваю на ноги, и, не одевая штанов, хватаю железную вешалку для одежды, стоящую у двери. Наношу удары по каждому из этих улыбающихся уродцев, бью и бью, пока их детские улыбчивые лица не превращаются в такую же бесформенную массу, как и лицо их мамочки.
Потом просто выбрасываю всех троих в чулан. И они один за другим скатываются по ступенькам. Они уже моя восьмая семья роботов, так что им там не будет скучно. Там кладбище моей суррогатной любви, моих кукольных семейств, памятник моей попытке играть в нормальность, быть как все.
Черт! Снова сорвался! Чувствую, что антидепрессанты уже не помогут, но все же поднимая с пола свои брюки, достаю из баночки, что в кармане, парочку цветных таблеток и быстро глотаю это дерьмо. Конечно, это уже не поможет. Может попытаться достать наркотики? Правда, это незаконно, легальна только марихуана, но я бы предпочел героин. У мафии наверняка есть, может попытаться сделать заказ? Эх, а все из-за него, чертов клоун. Почему он встретился мне вчера вечером? Все пошло наперекосяк, хотя все уже давно пошло наперекосяк.
Если я сейчас позвоню в полицию и скажу, что изнасиловал и убил свою жену-гиноида, а потом изуродовал деток-андроидов, они лишь посмеются и пожелают мне хорошего вечера. Да еще посоветуют, в каком магазине лучше заказать новых. Такие правила в этом городе. Если навредишь другому человеку, наказание будет жестоким, вплоть до смертной казни. Но со своими игрушками ты можешь делать все, что угодно. Но только не публично, а у себя дома. Интересно, как бы отреагировали мои прихожане, если бы узнали, что их любимый наставник, изнасиловал и убил свою женушку. Скорее всего, меня никто бы даже не осудил, кому какое дело, кто как развлекается со своими куклами.