Если кирпичи уже начали выпирать, их, возможно, потребуется вернуть на место; но это только первый шаг. Обычный инженерный прием, используемый для стабилизации таких конструкций, – применение болтов, стяжек и анкерных пластин. Через кирпичи можно пропустить стержень-стяжку, а затем вставить его в балки, проходящие за кирпичами: это улучшит соединение между фасадом и внутренними опорами. С внешней стороны такие стяжки крепятся пластинами-шайбами большого размера: они передают нагрузку на соседние кирпичи.
Звездообразная форма для пластин в анкерных системах такого рода – логичный выбор, поскольку так нагрузка распределяется по разным направлениям. Звезды хороши и с эстетической точки зрения – их можно поворачивать, и их внешний вид от этого не пострадает. Но на исторических кирпичных и каменных зданиях по всему миру можно также увидеть квадраты, восьмиугольники, круги и другие сложные декоративные формы таких пластин.
Модернизация такого рода немало говорит о том, как раньше строились дома, о разрушениях, которые происходят со временем, о том, как менялись стандарты безопасности, и о том, как условия конкретной местности могут требовать особых мер. В районах вроде Области Залива, где высокая сейсмическая активность требует дополнительного укрепления кладки, анкерные пластины могут помочь предотвратить выпадение кирпичей из фасадов во время землетрясений. Какова бы ни была форма и функция стенных анкеров, они служат прекрасным украшением наружных кирпичных стен. И конечно, лучше видеть их, чем груды выпавших кирпичей.
Архитектура шрамов
Заполнить пустоты
По мере роста городов архитекторам приходится заполнять участки, где проходили ныне заброшенные дороги и маршруты автомобилей, поездов и других видов транспорта.
Когда дороги и рельсы исчезают, остаются пустоты. Иногда они заполняются новыми зданиями, форма которых подстраивается под очертания забытых улиц и проездов. В результате появляется своего рода архитектурный шрам, рубцовая ткань – словно застройка залечивала старые раны. На уровне улиц это может быть не так заметно: возможно, у отдельных зданий будет необычный угол здесь или искривленная сторона там. Но при взгляде сверху можно увидеть более явные узоры, покрывающие целые кварталы или даже районы. Такие шрамы особенно заметны на фоне общепринятых схем планирования городской уличной сети.
В растущих промышленных городах железнодорожный транспорт часто оставлял после себя впечатляющее наследие. В одной из частей Беркли (штат Калифорния) целый ряд домов выстроился не вдоль улицы, как соседние дома, а наискосок по старой полосе отчуждения вдоль железной дороги Union Pacific. Здесь, как и в других местах, железные дороги перестали использовать, а оставшееся пустое место стало ценным участком земли, который можно было застроить заново. Заполняющая архитектура следует за формой таких пустот, невольно сохраняя важные отпечатки городской истории.
«Это просто невероятно – знать, что в каждом городе есть глубокие раны и пустоты, которые никогда не исчезнут, – пишет Джефф Мано о подобных “улицах-призраках” в Лос-Анджелесе. – Вы что-то сносите, а поколение спустя на этом месте возникает здание. Вы уничтожаете целую улицу, а потом она становится чьей-то гостиной». Перестроенные пути могут превратиться в открытые пространства – парковки, дорожки с зелеными насаждениями или линейные парки. Заполняющая постройка может принимать любую форму; это явление можно назвать своего рода городским палимпсестом. Части городов стирают, а затем переписывают, но следы того, что было написано раньше, остаются видны. В современных городах с прямоугольной планировкой эти шрамы обычно более заметны и редки. А в старых городах по всему миру слои рубцовой ткани могут со временем нарастать до такой степени, что уже трудно вспомнить, откуда взялись эти шрамы. Совокупность этих любопытных следов – целая история постепенного развития городов, которые окружались стенами, опустошались в результате бедствий или просто рассекались на части железнодорожными путями.
В прямой видимости
Транзитные узлы
Сенчери-линк-билдинг в Миннеаполисе – один из элегантных небоскребов, образующих панораму города. Его однообразные гранитные фасады расчерчены длинными вертикальными линиями – отличительная особенность стиля ардеко. В 1930-е годы, когда здание строилось, «это был проект всего штата Миннесота», как заметил Джеймс Лилекс из Star Tribune: камень привезли «из Касоты и Мортона, цемент – из Дулута, а сталь поставляли из Месаби». Здание уже стало местной легендой, когда в 1960-е годы его украсили коронообразной надстройкой в несколько этажей высотой, которая определила его внешний вид и функции на десятилетия вперед. Расположенная вокруг верхушки этой конструкции СВЧ-антенна вывела здание на уровень самых современных технологий. Это дополнение сделало его ключевым узлом в масштабной и не имевшей ранее аналогов ретрансляционной сети для связи в пределах прямой видимости, предназначенной для охвата целой страны; остатки этой сети можно и сегодня увидеть на вершинах сельских гор и городских башен.