Да, чувство настолько необычное, что она едва не открыла книгу, которую дал ей Конан Артур Бидвелл — потребовав, впрочем, никогда ее не читать и даже не брать в руки надолго. Бидвелл — старик со странностями, однако умеет быть убедительным. А еще он оплатил все счета по задолженностям клиники.
За пять лет.
Сегодня четвертая годовщина их первой встречи на зеленом складе у Южного порта. Зеленый склад, зеленая кожаная обложка старой книжицы, наполовину спрятанной на металлическом стеллаже, под справочниками и медицинскими журналами.
Доктор задумчиво уставилась на небольшой, потрескавшийся кожаный корешок, где из всех обозначений или слов имелись только выдавленные цифры — 1298. То ли порядковый номер, толи дата.
Почему запрещалось читать эту книгу и что из нее можно узнать?
Тряхнув головой, доктор Санглосс вырвалась из колдовской притягательности книги и набрала номер на своем мобильнике. Ответила женщина.
— Эллен? Это Мириам. Я осмотрела твоего юного протеже. Сомнений нет. Его адрес, конечно же, у тебя записан?.. Нет-нет, дорогая, никаких намеков я не делаю… Да, у нас у всех взыграют материнские чувства, как только мы его увидим… Передай от меня привет ведьмам. Боюсь, сегодня мне не успеть, да и как бы не перепугать твоего бедняжку. Расскажешь потом, какой они вынесут вердикт.
ГЛАВА 13
ВАЛЛИНГФОРД
Окна в гостиной были занавешены клеенкой и обклеены бумагой. Кто-то — возможно, сам владелец, еще годами раньше — пробовал сделать капремонт, да так и забросил это дело. Дранка содрана, штукатурка сбита со стен, электропроводка — старинная, еще в бумажной изоляции — свернута в мятые, рваные бунты. Крыша протекает, от воды покоробился, вздулся паркет, да и подвал затопило чуть ли не по щиколотку.
Похоже, дом заброшен достаточно давно, бомж успел облюбовать его и устроиться с более или менее убогими удобствами — без отопления, света — ничего, кроме работающего водопровода, оставленного для нужд садовников, которые уже не приходили. Бомж добавил некоторую мебель, да еще матрас, как-то ночью из последних сил затащив эти нехитрые вещи…
Наконец Даниэль решил, что в состоянии встать, не выдав при этом фонтан рвоты — впервые за несколько дней, — и вновь обшарил дом.
На этот раз…
В ванной на втором этаже, в дырке за раковиной, он обнаружил картонную упаковку из-под блока сигарет, перетянутую бечевкой. Он развязал узел и попытался вытряхнуть содержимое. На треснутый кафель упал потрепанный бумажник; из-под пожелтевшего пластикового окошка выглядывал краешек водительского удостоверения. Фотография подтвердила, что данное тело в свое время принадлежало человеку по имени Чарлз Грейнджер, тридцати двух лет на момент выдачи документа. После очередного встряхивания картонка поделилась несколькими исписанными листками, черным фломастером и огрызком карандаша.
Маленький, плотный серый ящичек, приклеенный скотчем к днищу, выпал последним — и Даниэль сразу понял, что именно он-то и был предметом поисков.
Его сум-бегунок. Камень из какого-то времени.
Ящичек был прежним, с той же самой рельефной печатью на крышке: пересекающиеся кольца или обручи, опоясывающие крест. Какими судьбами, спрашивается? Очередная точка соприкосновения между Даниэлем и Чарлзом Грейнджером? Он не стал его открывать — еще не время. Тихонько насвистывая, он сунул ящичек себе в карман и принялся ворошить бумаги. Какие-то непонятные закорючки, странные символы — почерк жуткий, хотя в некотором роде знакомый.
Слишком близкое попадание. Страшное дело…
Где он сейчас, этот Грейнджер, предыдущий владелец сего тела-развалюхи — потерян, оттолкнут, выброшен из гнезда? Очередная жертва. Да, и как насчет остальных прядей, всех тех мировых линий, которые он пересек — мириад плотно стянутых, канатом перевитых судеб между Даниэлем Патриком Айрмонком и вот этим?
Ведь в данной пряди нет никакого Даниэля. Просто некто, живущий в старом доме его тети, некто, ведущий записи странными символами —
И ведь это — самое близкое, что я сумел отыскать.
Просто выяснилось, что он — не я. Почему?
Ключом к ответу был ящичек. Что же получается? Грейнджер тоже умел «взбрыкивать»? Итак, на конце этой нити находится Чарлз Грейнджер. Ящичек об этом знает. Он-то и перенес тебя сюда.
Даниэль для верности еще раз переворошил бумаги, сунул их обратно в картонку, закрыл ее.
На улице поднимался ветер.