– Внимание, впереди дозор наших, – очень тихо произнес я в микрофон штурмового шлема. – Приготовиться к встрече. Не забывайте, у ребят не работают средства связи и индивидуальные боевые модули. Короче, помните, они нас могут признать за своих только при визуальном контакте.
Мужики также шепотом поочередно ответили: “принято”. Все прошло гладко, без выстрелов и мордобоя. Мы подползли на расстояние 20-30 метров, и негромко назвав себя, отборным матом ответили на вопрос чем докажите, что свои.
Штаб они себе оборудовали в подвале старой школы. Миша после боевого дежурства отдыхал на принесенных из спортзала старых матах. Уставшее лицо его озарилось широченной улыбкой, когда он, продрав глаза, понял кто перед ним стоит. Мы крепко обнялись. Я же был счастлив так, как наверное не был счастлив никогда.
– Пап, ты как здесь оказался? – ошалело спросил Миша. – Вы же с мамой ничего не говорили про то, что тебя отправляют сюда.
– Не хотели тебя обнадеживать. Вероятность, что я попаду к тебе в часть равнялась нескольким процентам, ты же понимаешь.
Я похлопал его по плечу. За время, которое мы не виделись, он сильно изменился. Взгляд стал увереннее и спокойнее что ли. Передо мной стоял мужчина. Главное, я не увидел в его взгляде страха.
– О нас после. Скажи, кто старший, сколько вас осталось, сколько раненых, сколько убитых? У нас очень мало времени, до рассвета мы должны уйти.
– Старший – сержант Воронов. Он сейчас подойдет. Личный состав в численности сорока трех человек, из которых десять “трехсотых”. Двое тяжело ранены. “Двухсотых” восемь.
Подошел сержант.
– Сержант Воронов, – несмотря на усталость, четко отрапортовал он.
Нас окружило человек двадцать ребят, все кто не охраняет сейчас периметр деревни. Измученные, грязные, но теперь счастливые, они стоят и смотрят на нас, как на спасителей. Так оно и есть, мы пришли их спасти, но вот всем ли удасться выйти из окружения я не знаю, да и никто не может знать, кроме настоящего и единственного Спасителя, который наблюдая за нами, все уже знает, но видя как сопротивляются обстоятельствам, как сражаются люди, Он дает им шанс изменить свою судьбу, перебороть обстоятельства, и выжить.
Как только я подумал так, в этот самый момент, когда мы стояли в подвале, мне, словно вспышкой сигнальной ракеты выхваченное из мрака, предстало наше самое близкое будущее. Озарение длилось миг, но за эти доли секунды я увидел несколько оборвавшихся судеб. Несколько человек смотрело прямо, с профессиональной готовностью к драке, но не их оборванные судьбы привиделись мне, а вот среди лиц излучающих радость в данную минуту, три показалось мне как будто мертвыми. Почудилось, что они, так ждавшие спасения, и дождавшиеся нас, уже завершили свой путь. Тоже я почувствовал и про себя: безмерное облегчение и окончание пути. Мне стало легко и просто, я уже знаю, что совсем через короткое время вверю жизнь своего сына кому-то очень мудрому и надежному, тому, в ком уверен гораздо больше чем в себе. До этого я не думал о смерти, все мои мысли были направлены только на то, чтобы найти сына. Я просто не имел права умереть до сегодняшнего дня. Тем удивительнее и парадоксальнее было то, что я переживал сейчас.
– Сержант, доложите о составе бойцов, потерях, наличной технике и вооружении.
Сержант немного помедлил, посмотрел на своих ребят, как бы прикидывая.
– Я вам докладывал, товарищ старший лейтенант, – видя, что Воронов замешкался, ответил Миша, – сорок три человека, из них десять ранено, двое тяжело, восемь “двухсотых”. – На последнем слове Миша немного запнулся.
– Не “двухсотых”, а убитых, – поправил я. – Для вас, рядовой, это боевые товарищи, а не статистика потерь.
– Исправной самоходной техники нет, есть два крупнокалиберных миномета, но нести их на руках невозможно, сами знаете. – Доложил Воронов.
– Нет, сержант, кроме раненых брать больше ничего не будем. Как тебя зовут?
– Алексей.
– Леша, собери всех людей здесь через двадцать минут. Убитых похоронили?
– Нет, лежат в соседнем помещении, думали забрать с собой.
– Не сможем эвакуировать. Тела надо срочно похоронить. У вас двадцать минут на все-про-все. Я дам сигнал нашим о начале бомбардировки коридора, которым мы сюда прошли. Сделаю это только после сбора всех бойцов здесь. На расчистку коридора потребуется около получаса. За это время всем провести осмотр оружия и подготовиться к двенадцати километровому марш-броску. Идем двумя группами: авангард и основная группа. В авангарде четверо бойцов: старший – сержант Семенов из моей группы и Иванов. Воронов туда же. С четвертым определитесь сами. Замыкающий в основной группе я. Всем все понятно? Вопросы есть?