В гостиной стоял огромный угловой диван с серой однотонной обивкой из приятной на ощупь ткани, несколько кресел, три круглых журнальных столика и подставка под телевизор с огромным плазменным экраном напротив. Сбоку от них – рабочий деревянный стол советского дизайна с ноутбуком и несколько книжных полок с различными папками и книгами по финансам. На стенах висели плакаты – что-то современное и абстрактное.
Напротив рабочего стола располагалась барная стойка, заменившая собой стол обеденный, за ней - небольшая белая кухня с черным глянцевым холодильником в стиле ретро на смежной стене.
Спальня была меньше. Только кровать, комод, две прикроватные тумбы и большое панорамное окно. Мне импонировал подобный аскетизм. Пожалуй, если бы встал вопрос с ремонтом собственного жилья, я бы попросила у Миши контакт его дизайнера.
Гардероб – небольшая комната с двумя шкафами, в котором мне выделили один, несмотря на то, что оставалась у Миши я редко – располагался рядом со спальней. А напротив – дверь в ванную с душем, раковиной, унитазом и биде.
Я наскоро ополоснулась, переоделась в некогда оставленную у Миши сорочку и заняла место на кровати рядом с окном. Вид ночной «столицы», несмотря на неприятные воспоминания, связанные с ней, убаюкивал.
Около 20 лет назад
Мое первое воспоминание о себе было связано со знакомством с Зо в песочнице, первым очень долгим падением и смертью мамы.
Что было до, я знала только по редким рассказам Иосифа тайком от отца. Чтобы было после – помнила, но достаточно размыто, важными моментами, как любой ребенок. Только спустя годы я научилась запоминать информацию, как компьютер.
Однако день, когда мы познакомились с Зо, отпечатался в моих воспоминаниях настолько отчетливо, что иногда я думала, будто это произошло накануне.
Было тепло и солнечно. Папа взял выходной, чтобы провести его со мной и мамой. Иосиф пригласил бригаду садовников для субботника на заднем дворе. Я не помнила, каким образом оказалась предоставлена сама себе – кажется, Иосиф отвлекся на какого-то нерадивого работника, а папе позвонили из фирмы. Мама в этот момент увлеченно занималась чем-то на кухне – спустя годы я начала подозревать, что она готовила какой-то отвар.
Я стояла в игровой комнате и, позабыв о разбросанных куклах, с любопытством глазела в окно на новую песочницу через дорогу. Строители привезли и установили ее вчера. А уже сегодня под присмотром родителей в ней возились дети. Мне казалось это таким интересным. Лучше чем уже поднадоевшая игра с новой железной дорогой, которую мне подарил папа буквально вчера. Или куклами, которые каждый месяц покупала мама.
Дети в песочницы выглядели очень счастливыми – радостно улыбались, хихикали, веселились даже когда пытались отнять друг у друга очередную формочку.
Острое желание присоединиться к забаве захватило меня и буквально заставило выйти из комнаты, преодолеть огромную лестницу, с тяжелым кряхтением открыть входную дверь, пересечь лужайку, выбраться за калитку и перейти улицу. Домашние не обратили на это никакого внимания.
Когда я, уже во взрослом возрасте, рассказала о случившемся Иосифу и спросила почему, получила в ответ, что всегда была достаточно разумным ребенком, не способным на глупости и непослушание. Никто не предполагал, что я могу уйти. Одна. Куда-то за территорию участка.
В песочнице играли пятеро детей – двое мальчиков и три девочки.
Их мамы сидели на лавочках в стороне и увлеченно обсуждали, кажется, новую схему вязания пончо, последние сплетни из «столицы» и будущие реформы страны, о которых услышали в новостях накануне от президента. Изредка кто-то из женщин поворачивал голову и внимательно, а после с умилением, когда становилось понятно, что все в порядке, смотрел на детей.
Мальчики устроили гонки для своих машинок по ограждению песочницы.
Две девочки прорыли речку, в которую с помощью ведерка налили воды из лужи неподалеку. Соорудив из нескольких формочек, палочек и листиков кораблики, они поочередно спускали их на воду. Легкий ветерок подталкивал кораблики по маленькой реке, заставляя их плыть самостоятельно и веселя тем самым подружек.