К моему рождению пожилой дворецкий отнесся с нежностью, радостью и той теплотой и любовью, с которой дедушки встречали на этом свете своих внуков. Полагаю, что лишь привитые манеры и некоторые черты характера заставили его остаться немного в стороне от моего воспитания и не злоупотреблять заботой.
Я знала, что Иосиф любил меня. А иногда даже предполагала, что пожилой дворецкий был единственным членом моей странной семьи, которому я на самом деле была небезразлична. Он играл со мной в детстве, помогал учить уроки в школе. Именно к Иосифу я приходила с разбитыми коленками, простудой и жалобами на вредных соседских мальчишек. Правда коленки разбивала я нечасто – можно пересчитать по пальцам одной руки, болела и того реже, а жаловаться никогда не любила. Да и сам Иосиф большую часть времени предпочитал придерживаться лишь должностных обязанностей.
Насколько я знала, своей семьи у Иосифа не было. Родители давно умерли, дальних родственников не осталось, женой он не обзавелся, как собственно и детьми.
- Еще, - отвлек меня от глубоких пространственных мыслей дворецкий, - в гостиной вас ожидает подруга, Зоя. Она приехала, - Иосиф достал из нагрудного кармана антикварные круглые часы на цепочке и, прищурившись, посмотрел на циферблат, - где-то минут тридцать-тридцать пять назад. Сказала, что вы с ней договорились о встрече?!
- Да, думала, освобожусь раньше, но на въезде через Ольховую оказалась пробка, - я сняла с плеча сумку и передала ее дворецкому, с удивлением обнаружив, что дрожь в руках до сих пор не прошла. – Вот, отнеси ее, пожалуйста, ко мне в гардеробную. Разберу после ужина.
Иосиф убрал часы обратно в карман, с аккуратностью, с которой следовало бы относиться к хрупкой вазе, взял у меня сумку, задержав взгляд на руках. Пара лишних секунд, и на его лице обеспокоенность моим состоянием сменилась тревогой.
Понятно, перчатки и дрожь.
- Сегодня был тяжелый день, - произнесла я так, будто бы это все оправдывало.
Последние четыре года я жила в размеренном ровном режиме, прекрасно зная, что будет завтра, послезавтра, через неделю. События идеально совпадали с четко обозначенными целями и планами в ежедневнике. И вот среди ясного неба мелькнула яркая вспышка – первый день, когда все почему-то не заладилось. Теперь стоило озаботиться зонтиком, потому что с минуты на минуту грозило полить как из ведра.
Но Иосиф снова лишь манерно кивнул, принимая ответ. За подобную ненавязчивость сегодня я была особенно благодарна.
Пожилой дворецкий удалился с моей сумкой в сторону лестницы на второй и третий этаж, а я, не став провожать его взглядом, направилась в одну из гостиных, привычно цокая каблуками сапог по белому мрамору пола.
Одним из негласных пресловутых правил дома было отсутствие мягких тапочек. Отец считал их моветоном, предпочитая каждый год тратиться на дорогую шлифовку и полировку мелких трещин напольного покрытия. Внешний эстетически правильный образ жильцов должен был соответствовать интерьеру роскошного дома. Я никогда не понимала этой наносной чуши, хоть и безукоризненно следовала ей с рождения.
У нас имелись три гостиные – большая, малая и каминная или охотничья. Зачем их три, я за двадцать пять лет своей жизни так до конца и не разобралась. Пользовались мы по факту только одной – последней, самой маленькой и уютной. Остальные две – большая и малая – были погребены в белых тряпках, защищающих мебель от пыли, и гнетущей тишине.
На пороге каминной я остановилась, облокотившись плечом о дверной косяк, мерно вздохнула и медленно бесшумно выдохнула. Кажется, с дрожью удалось справиться.
Дверь была открыта настежь.
Пространство комнаты казалось небольшим благодаря внушительному антикварному камину из светло-коричневого оникса, мягкой, удобной, а потому также довольно габаритной диванной группе - двум диванам, четырем креслам и двум приставным к ним пуфикам для ног, и многочисленным, развешанным на стенах чучелам животных. В отцовской коллекции были с десяток оленей, один внушительный лось, пара скалящихся волков и огромный с открытой пастью кабан. Приобретены чучела были тоже исключительно по совету архитектора – ради отражения общего стиля дома. С отцовским хобби они никак не соотносились – ничего опаснее ножа он никогда в руках не держал, но зато облагодетельствовали каминную комнату вторым названием – охотничья.