Вызвать такси в Червоточный квартал в одиннадцатом часу вечера было невозможно. Если водители из моего коттеджного городка не знали о дурной, еще мягко сказано, репутации этого места, то работники «столичного» таксопарка придерживались пословицы: «Береженого Бог бережет», и даже за десятикратную плату не заезжали на эти улицы. Ближайшая остановка такси была возможна только на Главном проспекте. До него мне предстояло пройти пешком около двадцати минут.
Заметно похолодало. Червоточный квартал безмолвствовал, и эта тишина меня обнадеживала. Звуки в этом месте могли также сулить опасность.
Я отошла от дома Феликса буквально на пару сотен метров, когда услышала шаги. Ровные уверенные большие. Мужские.
Машинально потянувшись к голенище сапога, я осеклась в последний момент.
Оружия с собой у меня не было. В принципе и не могло быть, так как последние четыре года я прожила в мире, в котором остерегаться каждого шороха, шума, звука было ненормально. В мире, в котором убийства не считались обыденной суетой.
Я перекинула сумку через плечо, стянула с рук перчатки и начертила в воздухе пальцами сигиллу для отвода глаз – знак, позволяющий в любой ситуации и любом месте остаться незаметной. После чего на всякий случай попыталась припомнить слова обращения к смерти и сигиллы направленности и ограничения воздействия.
Звук шагов усиливался. Мужчина быстро приближался. Но не бежал. Я машинально отметила, что, скорее всего, это было связано с его манерой передвигаться – быстро и резко, а не с тем, что он куда-то спешил. Небольшая часть внутри меня расслабилась. Оставался шанс избежать стычки. В некотором роде я считала себя пацифисткой.
Когда из-за угла переулка показалась долговязая мужская фигура в толстовке, я поняла, что сигилла для отвода глаз не сработала. Сила не отозвалась привычно при активации.
Интуиция буквально прокричала, что второго шанса у меня не было.
Я скороговоркой пробубнила слова обращения к смерти, начертила в воздухе сигиллы направленности и ограничения воздействия. Это был самый легкий способ оглушить кого-то до бессознательного состояния.
Но Сила… снова не отозвалась.
Я дернулась в сторону к промышленному зданию с огромными разбитыми окнами-витринами на первом этаже. Времени разбираться с отсутствием отклика со стороны Силы не было.
Мне повезло остаться незамеченной. Когда мужчина приблизился к тому месту, где я стояла, стало понято, что от постороннего внимания меня спас капюшон толстовки, который мужчина надвинул так низко, что даже очертания лица невозможно было разглядеть. Да и горбился незнакомец так, будто смотрел не вперед, а в пол.
Я сделала шаг назад. Каблук сапога неудачно наступил на что-то хрупкое. Довольно громкий хрустящий звук заставил меня замереть, затаив дыхание.
Твою…
Незнакомец остановился. Выпрямился, снял капюшон толстовки и завертел головой из стороны в сторону, прислушиваясь и выискивая взглядом источник шума.
Я с трудом сдержала нервный смешок.
Мужчина на самом деле оказался молодым парнем. Высоким красивым статным, но довольно юным. Лет восемнадцать-двадцать.
У него были правильные классические черты лица – насколько я могла судить со своего места, да еще в таком тусклом уличном освещении - ровный прямой нос, густые брови, выразительные глаза, пухлые губы, приятная линия скул, подбородка и нижней челюсти. Волосы светлые – то ли русого, то ли золотистого оттенка, кудрявые, но неровно подстриженные и как-то не очень удачно зачесанные.
Под старой серой толстовкой угадывалась атлетическая фигура с красивым разворотом плеч и развитыми мышцами. Парень выглядел внушительным и сильным, но не производил впечатление качка, увлекающегося силовыми тренировками и анаболиками(13*). Его фигура была ладной, идеально соответствующей по пропорциям росту под два метра и гармоничным чертам лица. Если бы молодой человек сейчас замер на месте и перестал дышать, со стороны его вполне можно было бы принять за памятник какому-нибудь античному герою древних мифов.
Одежда незнакомца выглядела сильно потертой, не модной. Толстовка, судя по длине рукава, была мала парню на размер или два. Джинсы еще пару лет назад стоило бы выбросить на свалку. Ботинки – грязные и кажется с дырявой подошвой – отжили свой срок и того раньше.