Внутри на диване с ногами лицом ко мне расположилась женщина. С модным удлиненным темно-каштановым каре, приятным цветом лица, персиковыми румянами, в драных светло-голубых джинсах и ярко-салатовой майке с провокационной надписью «Ночую там, где меня любят». У нее были высокие скулы, пухлые губы, густые темные брови, темно-карие почти черные глаза и самый сложный на свете характер.
Напротив женщины, спиной ко мне, в кресле устроился мужчина. Со своего места я могла увидеть русые волосы, зачесанные с помощью большого количества геля, выбритые виски и аккуратные, особенно для представителя мужского пола, ушные раковины.
- Какое ты имеешь право меня судить?! – возмущенно всплеснула руками женщина – моя подруга Зо. Голос у нее был звонким, командующим.
- Да потому что ты ведешь себя, как бл… - на последнем слове ее оппонент сдержался и не высказал ругательство вслух. Но я представила, насколько выразительно скривилось его лицо – так будто мужчина – Гоша, наш начальник службы безопасности – только что съел лимон. Но не проглотил его, а случайно подавился.
- А какое дело тебе? Ты мне кто? Брат, сват? Отец?
- Друг.
- Ах, друг! – высокопарно воскликнула женщина и возвела очи горе, так будто бы в белом потолке увидела прописную истину. Правда продлилось ее показательное выступление недолго, спустя мгновение Зо снова перевела взгляд на собеседника и с сарказмом продолжила: – Так скажи мне, в таком случае, друг, а давно ли ты сам в зеркало смотрелся? Присказку про котелок и чайник помнишь?! Не тебя меня чумазой называть, котенок. Сколько женщин за прошлую неделю прошло через твою постель? Десять?! Двадцать?! Ты хоть имя одной из них помнишь? Или, может фамилию, цвет глаз, номер телефона?
- Это другое, - серьезно заявил в ответ Гоша. – Полигамия для мужчин нормальна. Это обусловлено наличием Y-хромосомы.
- А вот это уже попахивает дискриминацией по половому признаку, - с каждым новым витком спора Зо распалялась все больше – злилась, но боролась с собой, чтобы не наброситься на мужчину с кулаками. Не думаю, что подруге в случае прямого столкновения удалось бы серьезно побить Гошу, но парочку отметин она бы оставила. И парочку проплешин в его модной стрижке. - И потом, это ты мне сейчас собрался заливать про наборы хромосом? Я закончила мед, знаешь ли. С отличием.
Зо упрямо выпятила подбородок и сложила руки на груди. Жест получился сомнительным, так как тут же во всей красоте подчеркнул ее третий размер.
Я присмотрелась. Подруга выглядела воинственной, однако что-то едва уловимое в ее облике, что-то, что можно было распознать, только зная женщину достаточно долго, говорило о том, что Зо предельно спокойна и хладнокровно расчетлива в каждой своей ответной реплике. Что наверняка нельзя было сказать о Гоше.
Я шагнула внутрь, привлекая внимание и надеясь таким образом закончить их бессмысленный обмен любезностями.
- О, Оксана, привет! Рассуди нас. Он, – Зо указала пальцем на мужчину, - считает, что я – шл… женщина с некоторой сексуальной расторможенностью. А я, что мы – одного поля ягоды и не ему делать мне замечания! Пусть сам сначала себе постоянную девушку найдет.
Я прошла к одному из двух кресел у камина и некультурно для девочки из приличной семьи плюхнулась в него, вытянув ноги в сапогах на рядом стоящем пуфике. После чего по очереди посмотрела сначала на подругу, потом на ее оппонента.
Зо, или по паспорту Радионова Зоя Николаевна, была моей ровесницей. Свое полное имя она не любила, предпочитая ему придуманное еще в детстве сокращенное «Зо» - ни то кличка, ни то дразнилка. Подруга как-то рассказала, что так звали героя в каком-то детском мультике, который ей безумно понравился. Но спустя два десятка лет, Зо уже не могла точно вспомнить, как назывался этот самый мультик, и что это был за герой. Или хотя бы, чем именно он ей настолько приглянулся.
Знали мы друг друга с пяти лет – с момента, когда в песочнице напротив моего дома вместе построили замок для кукол, наутро разрушенный соседскими мальчишками.
Зо была дочерью милиционера, погибшего около двадцати лет назад при исполнении, и скромной домохозяйки, которая после смерти мужа от горя и отчаяния начала пить. Только благодаря вмешательству моего отца девочка не попала детский дом.