Мы же, напротив, обратимся к его приключениям.
Глава тринадцатая
Вначале Мерри Боунс был немного удивлен и даже раздражен неожиданным и яростным нападением вампиров, так как считал, что они все еще далеко. Но в борьбе с существами сверхъестественными подобные промахи неизбежны. Как правило, они обладают куда большей ловкостью и гибкостью, чем люди.
Удивление Веселого Скелета не помешало ему вонзить череп в живот рослого вампира, обжигавшего его своим дыханием; при этом он даже сквозь шапку волос ощутил такой неприятный холод, что дал себе слово прикасаться к этим тварям не иначе, чем ногой. Кроме того, красивая яшмовая грудь вампира при столкновении оказалась дряблой и подмерзшей, точно рыбий живот.
Удар был, тем не менее, хорош, и рослый вампир полетел в толпу, сбив по пути нескольких чудовищ. Вокруг Мерри Боунса стало просторней, и он смог оглядеться. Кричащая и движущаяся стена уже отделила его от спутников; он был брошен в одиночестве и окружен со всех сторон.
— Вот тебе и англичане! — пробормотал он себе под нос, ибо несчастье сделало его несправедливым по отношению к самой цивилизованной нации в мире. — Надеюсь, у них хватит ума понять, что ирландец всегда сумеет постоять за себя!
И он принялся сыпать направо и налево столь сильными и быстрыми ударами, что вампиры только искры в глазах считали. Некому было насладиться этим удивительным зрелищем: простой лакей успешно отбивался от сборища всех вампиров земли, дошедших до крайней степени ярости. Звучит невероятно, не стану отрицать, и все же это чистейшая правда. Сражаясь, Мерри Боунс даже напевал песенки родной страны, куплеты без начала и конца, и бросал вампирам шутки дурного пошиба, что извинительно ввиду его плохого воспитания.
Но, сказать по правде, их было слишком много! Они все прибывали и прибывали. Собаки бесновались, птицы яростно клевали его, а когда к ним присоединились пауки и богомерзкие летучие мыши, Мерри Боунс потерял всякое терпение. Суть не в том, что хозяева-вампиры столь многочисленны — к частью, это не так, иначе весь мир погиб бы от потери крови — но у каждого имеется двойник и, кроме того, аксессуары или придатки, которые также способны удваиваться. Многие вампиры, владеющие большими банками или принадлежащие к высшей аристократии, содержат громадную челядь, а у прочих представителей вампирской знати никогда не бывает меньше пятидесяти слуг. В Городе Вампиров, как явствует из этого, обитает большое закулисное население, обладающее умением складываться внутрь себя, подобно подзорной трубе или удочке. Согласитесь, что это утомительно. Мало что можно поделать с этим отвратным и кишащим разномастной жизнью сборищем.
Наступил момент, когда бедный Мерри Боунс впал в немалую растерянность. На каждой ноге у него висели по две собаки, на спине сидели три паука, под мышками по летучей мыши; тут и там присосались несколько десятков пиявок. Четыре больших стервятника целились клювами ему в глаза, а тем временем человекообразные зеленые вампиры энергично нападали на него со всех сторон, не стесняясь в выборе оружия. Тут растерялся бы и самый неустрашимый храбрец!
Внезапно Мерри Боунс хлопнул себя по лбу; на ум ему пришла одна мысль. В самом начале схватки он положил черпак на землю, чтобы руки оставались свободными; как вы помните, в черпаке лежал пепел сожженного сердца г-на Гоэци. Мерри Боунс вспомнил, как Полли горячо расхваливала достоинства этого средства. Решив узнать, как действует пепел вампира, он стряхнул с себя особо настырных врагов слуг и так героически замахал кулаками, что заставил противников отступить на несколько шагов.
Обретя свободу действий, Мерри Боунс поднял черпак и сунул его прямо в лицо ближайшего зеленого человека. Результат был самым удовлетворительным. Вампир тотчас же взорвался: полагаю, это правильное описание процесса, в ходе которого объект распадается на части, не говоря уже о значительном ущербе для окружающих. Упомянутый результат явился для Мерри Боунса одним из самых приятных сюрпризов, какие он только испытывал в жизни. Он незамедлительно изрек все известные в Западной Ирландии ругательства и воткнул ручку черпака в свою шевелюру, где она прочно застряла, как гвоздь в дубовой доске. Затем он исполнил несколько па национального танца «Лиллибулеро»[34] и жестом показал, что желает вступить в переговоры.
— Эй вы, змеи, — сказал он, — вы понимаете по-ирландски? Если вы оставите меня в покое, я уж, так и быть, не стану истреблять вас всех до единого, но если вы продолжите мне надоедать…
34
…