Возвращение слуги прервало их разговор.
Граф ждал г-на Гоэци в своих покоях. Последний снова велел людям из Бихача поднять носилки. Они прошли через тринадцать коридоров и несколько десятков залов, которые некогда были великолепны, но долгие века, очевидно, пребывали в запустении. Г-н Гоэци не смог подавить дьявольскую улыбку, проходя мимо обгорелых развалин на месте бывшей спальни вдовствующей графини Монтефальконе. Вся эта часть замка, ожидавшая ремонта, пробуждала в нем воспоминания о вылазке покойного хозяина, и он пробормотал:
— Это было неплохо исполнено, но я преуспею лучше!
Вы начинаете догадываться, я полагаю, что бедный Нед и наша Анна проявили в данном случае крайне неуместное доверие.
Процессия добралась наконец до более обжитых комнат, где гобелены были заштопаны и мебель очищена от пыли.
Граф Тиберио Пальма д'Истрия восседал или, скорее, утопал в громадном кресле, изготовленном еще в эпоху правления дожей.
Он был пьян, как бывал теперь каждый вечер после ужина. Эти животные привычки взлелеяла в графе Летиция, чтобы сильнее подчинить его себе. Г-н Гоэци вошел, за ним последовали двое носильщиков. Им велено было поставить железный гроб на пол, покинуть комнату и ждать у двери.
— Что там в этом железном ящике? Англичанин? — спросил Тиберио. — Добрый вечер, негодяй.
— Да, — ответил г-н Гоэци, — это англичанин. Приветствую вас, милорд.
— Он мертв?
— Удивляюсь, как вы до сих пор не почувствовали трупный запах.
Тиберио тотчас зажал пальцами ноздри.
— Вы хотите его увидеть? — добавил г-н Гоэци, поворачиваясь к гробу.
— К черту! — вскричал граф. — Я занят сейчас пищеварением; не шути с моим желудком. Англичанина, я так думаю, уже едят черви — ты что-то долго его вез!
— Гроб был тяжел и дорога длинна, — сказал г-н Гоэци.
— И поэтому ты привез нам заразу? Давай-ка побыстрее. Что за награду я тебе обещал?
— Синьору Летицию Палланти.
— Это правда, мошенник? Чудесно. Я любил ее, как цвет моих глаз, но все проходит, и она носит парик мертвой. Ах! ах! бедная графиня Грите! Мы посмеялись от души! Теперь я намерен жениться на Корнелии, моей подопечной, чтобы заполучить ее молодость вместе с богатством… Ну ладно! Брось англичанина в подземелье. Я отдам тебе Летицию. А сейчас уходи. Да скажи, пусть принесут вина и приведут Корнелию.
Выслушав, г-н Гоэци удалился с железным гробом, а граф Тиберио снова принялся за вино. Эдвард Бартон, лежа в тесном гробу, был в восторге. Он думал, что сейчас увидит Корнелию, а та найдет способ впустить его друзей в замок. Таков был план, и надежды Неда были подкреплены тем, что г-н Гоэци исполнил лишь часть приказаний графа Тиберио. Он сообщил слугам, что граф требует вина, но не сказал ни слова о Корнелии.
Сколько коридоров, сколько подвесных мостов, лестниц, залов и необитаемых комнат отделяли покои графа Тиберио от покоев Летиции?
Прекрасная итальянка возлежала, как восточная красавица, на горе подушек. В последнее время она заметно пополнела. Именно здесь наш дорогой Эдвард С. Бартон осознал, в каком положении очутился!
— Ты привез его живым? — воскликнула Палланти, увидев г-на Гоэци.
И когда тот ответил утвердительно, она приподнялась на подушки и воскликнула:
— О, небеса! как тяжко, должно быть, лежать там моему возлюбленному! Скорее открой этот ящик, дай мне опьяниться при взгляде на него, позволь прижать его к сердцу!
— Помедленнее! — возразил г-н Гоэци. — Молодой человек крепок и решителен. Если мы освободим его, он заставит нас об этом пожалеть.
— Так ты думаешь. — спросила Летиция, — что он сможет противостоять моим чарам?
— Я уверен. Разве вы не знаете, что он влюблен в Корнелию?
— Воробушек! — воскликнула синьора, пожимая упитанными плечами. — Держу пари, на ней не будет и ста фунтов доброй плоти!
Г-н Гоэци скорчил гримасу и произнес:
— Судите о ней, как хотите. Какая ни есть, а в награду мне нужна только она.
Нед решил, что ослышался.
«Вероятно, Полли ломает комедию», — подумал он.
— Все правильно, все правильно, — сказала итальянка. — Я обещала ее тебе, и ты ее получишь, но не сразу.
— К чему ждать? я спешу.
— К тому, что прежде мы должны избавиться от этого глупца Тиберио.
— Это займет время, — запротестовал г-н Гоэци.
— Все будет кончено завтра утром, а если ты хочешь пить, спроси мою одиннадцатую горничную: шестнадцать лет, розовый бутон! — сказала Летиция. — Я взяла ее с фермы сегодня утром, и ты найдешь, что ее кровь свежее, чем у этой Корнелии.
Взор г-на Гоэци засиял. Эдвард заметил это, подсматривая в одно из отверстий. Повязка спала с его глаз. Он с ужасом понял, что Полли осталась вампиром и что он сейчас у нее в руках.