- Не верите? - удивился ведущий Родной. - Так убедитесь сами...
Он сделал широкий жест в сторону портьеры, и остальные гуськом просочились туда. Зал опустел.
- Что будем делать? - прошептала Гиневра.
- Если кто и знает, как пройти в Город Ветров, так только они, - я выразила вслух мысль, пришедшую, когда я увидала этот синедрион.
- Нужно вытрясти из них эту информацию.
- Но каким образом?
- Мы захватим голову, и тогда они нам все расскажут, - сказав это, я была в полной растерянности, не представляя себе, как это можно сделать.
- За мной! - крикнула Ипполита и, рывком открыв решетку, прыгнула вниз, точно на массивный стол. Мы по одной прыгнули за ней.
Близнецы, встревоженные шумом, выбежали в зал, но Ипполита, не дав им опомниться, схватила пару первых попавших и стукнула их головами друг об друга. Гиневра пяткой толкнула еще одного. Я тоже присоединилась к подругам.
Как ураган, Ипполита ворвалась за портьеры и через мгновение выскочила обратно. В руках она держала голову. Маленькая и сморщенная, голова совершенно не походила на своих вальяжных отпрысков. Так как волос на голове не было, Ипполита ухватила ее за нос.
- Нет! - закричали клоны вождя разом. - Не надо! Стража!
Двери открылись, и в дальнем конце зала появились уже знакомые нам безмозглые качки.
- Стоять! - закричала Ипполита, поднимая голову наверх. Стража замерла. Если кто подойдет, я успею изрубить эту башку в капусту.
Клоны взвыли. Мы приблизились к бесстрашной амазонке и встали около нее, готовясь защищаться до последнего.
- Что вы от нас хотите? - спросил наконец один из них.
- Вы из партии натуралов?
- Что?
- Ну из тех, которые хотят выбирать власть из обыкновеннорожденных шикорян, - мне даже показалось, что губы говорящего презрительно скривились.
Никто из нас не успел ответить. За нашей спиной, из-за портьеры, появился клон-оратор и закричал, что есть сил:
- Бию! Биюм! И забием биючих!
При этих словах голова выскользнула из рук Ипполиты и зависла под потолком. Двоюродный, про которого все забыли, вылез наполовину из люка и принялся молотить руками в воздухе, пытаясь ее достать. Качки бросились на нас, и быть бы беде, если бы Далила вдруг не заорала:
- Ах вы, забиенные бии! Да я вас сейчас так выбию, всю жизнь с бием в заду гулять будете! Биены недобиенные!
Эффект был поразительный: Двоюродный упал из люка на стол, стража затряслась в конвульсиях, а клоны стали попеременно то бледнеть, то краснеть, лишившись дара речи.
Подпрыгнув, Ипполита снова схватила голову и для надежности сунула ее мне в руки. Я не сопротивлялась, хотя и было противно.
Взяв за руки и за ноги корчившуюся стражу, мы выкинули их наружу, туда же полетели Двоюродный и шестерка Родных, и крепко заперли дверь.
Мы остались наедине с клоном-оратором.
- Послушай, - сказала ему Ипполита, - если ты ответишь нам на один вопрос, получишь свою вонючую голову обратно. Понял?
Он с нескрываемым страхом смотрел на Далилу.
- Чего уставился? - грубо сказала она. - Давай, говори, что надо...
- Откуда ты, чужеземка, знаешь наш магический язык?
- Поуправляй сорока ткачихами, которые только и норовят слинять от работы или завалиться в кусты с каким-нибудь мужланом, еще и не так научишься говорить, - совершенно серьезно ответила она.
- Давайте к делу, - я была настроена быстрее выйти отсюда. - Где находится вход в Город Ветров?
Клон, видимо, удивился простоте вопроса:
- В Город Ветров? Там же, где и всегда был. В саркофаге.
- Где?
- На центральной площади Шикоры стоит Саркофаг Самого. Наши граждане думают, что там лежит вечно живой кормчий. Но там - кукла. Не можем же мы такой ценный материал выпускать из рук. А по законам Шикоры все руководители высшего эшелона и низшего звена должны быть похожи на вождя.
- Зачем?
- Как зачем? А как человек, напившийся священной Хомы, сможет опознать начальника и воздать ему хвалу? Только если образ господина намертво запечатлелся у него в памяти. Что будет, если господином сможет стать всякий и кривой, и горбатый? Будет полный разброд мыслей и развал благосостояния.
- Вашего благосостояния, - уточнила Гиневра.
- Конечно, - согласился он, ничуть не смутясь, - а зачем же власть брали? Наши лучшие умы работали над этой проблемой и решили ее. Теперь каждый руководитель - вылитый вождь. И каждому ясно: господин идет. Только вот Самого на всех не хватило.
- Ладно, - махнула рукой Ипполита, - веди нас к своему саркофагу. И чтобы без всяких штук. Твои органы власти находятся пока что у Марины.
- Без Сенмурва я никуда не пойду, - напомнила я своим подругам.
- И без нашего оружия, - добавила Далила.
- Найди нашего пса, - приказала Ипполита.
- Хорошо, - кивнул лысый, - идемте.
И мы зашли за вишневую портьеру.
Через несколько минут прохода по темным коридорам власти наш провожатый открыл маленькую неприметную дверь, и мы оказались на огромной площади. У входа сидел Сенмурв и нервно перебирал лапами. Рядом с ним стояли охранники, державшие в руках лук Ипполиты, мечи Далилы и Гиневры и мой любимый рюкзак.
- Сенмурв, дорогой! Как ты нашел нас?! - но умный пес не хотел говорить в присутствии шикорянского начальника.
Выхватив из рук охранников рюкзак, я торопливо порылась в нем и с удовлетворением отметила, что ничего не пропало. Сунув туда голову главной мумии Шикоры, я вздохнула с облегчением.
- А где наши кони? - грозно спросила Ипполита.
Охранники даже не смутились.
- Про коней ничего не было приказано! - четко отрапортовали они.
Поняв, что коней мы потеряли безвозвратно, но все равно повеселевшие от встречи с Сенмурвом, мы пошли по брусчатой мостовой.
- Это центральная площадь нашей страны - Братская площадь.
- Почему братская? - удивилась я.
- Потому, что здесь похоронены все Родные, Двоюродные и прочие начальники Шикоры.
Вокруг площади шла высокая стена, увешанная портретами. У меня зарябило в глазах: все портреты были одинаковые - на каждом изображена та же самая физиономия, оригинал которой покоился у меня за спиной.
В центре Братской площади стоял большой куб из черного металла, величиной с добротный двухэтажный дом. По фронтону шла короткая надпись: "САМ". К кубу струилась длинная очередь шикорян, державших в руках какие- то бумаги.
- Что это у них в руках? - спросила Гиневра лысого.
- Челобитные, - ответил он.
- Подожди, - я была в недоумении. - Они что, несут просьбы к вождю? Но от него осталась только голова? Как он может прочесть и помочь? Что, для рассмотрения нет других служащих?
- Странные вещи ты говоришь, чужестранка, - возразил он мне на ходу. Мы уже шли мимо очереди, и люди, завидя нас, расступались и кланялись. - Все хотят, чтобы их просьбу рассматривал Сам, а не какой-нибудь Троюродный, в котором от Самого только мочка уха. Это очень демократичный закон. Знаешь, сколько мы набираем макулатуры таким образом? Она вся идет на восхваление Вождя.
- Попросту говоря, эти челобитные никто не читает?
- А зачем их читать? - удивился он. - Все и так ясно. Положит человек свою бумагу, нальет себе стаканчик Хомы, выпьет за здоровье вождя и уйдет просветленный, что сделал все, как надо, теперь будет все в порядке: и законы соблюдены, и Самого почтил. Что тут плохого?
Не доходя нескольких метров до входа в Саркофаг, мы увидали свалку. Группа молодых шикорян с плакатами в руках, на которых был изображен тот же лысый, но перечеркнутый по диагонали, вопила, пытаясь пробраться без очереди: "Пустите нас, мы хотим за железный занавес! Хотим свободы! Шикорянину - права человека! " Очередь, как ни странно, расступилась и пропустила их. Возбужденные молодые люди вбежали по ступенькам и скрылись в Саркофаге. Наружу не вышел ни один.
- Куда это они пошли?