– Чкаловская. – от слов Олега капитану захотелось сделать ещё один глоточек коньяка.
– Там ещё спокойно – вода и свет есть, а вот нормального городского транспорта нет. А машины только у правительства и у армии. Остаётся либо метро, либо трамвай – они ещё ходят.
Поезд уже проезжал «сортировку». Из окна были видны сотни заржавевших вагонов. Их уже давно никто не использовал. На нерабочих железнодорожных путях всюду росла трава. Здания, в которых некогда работали сотрудники РЖД, стояли почерневшие, с разбитыми окнами.
– Такое чувство, будто город вымер, – сказал капитан, выглядывая в окно.
– А так и есть, пустые улицы тут не редкость. Все ближе к центру переехали, кроме бездомных никого не встретишь. Город уже несколько лет предоставлен сам себе, люди выживают кто как может, никто не собирается ими заниматься. Из-за холода люди переехал на юг. Многие заводы и фабрики закрыли, город перестал зарабатывать. А после начала третьей чеченской содержать всё это стало слишком дорого. Собственно, я понимаю, почему вам ничего не рассказывали – чтоб дезертирства не устраивали. Мало ли кто что вынесет для себя из таких новостей. У вас в Калининграде и так пять дезертиров за семь лет.
– На что тогда город живёт? Как вообще можно было оставить один из самых крупных городов страны вымирать?
– Частные компании занимаются в основном добычей ресурсов, отсюда и рабочие места. Тяжёлый и малооплачиваемый труд, но лучше так, чем замёрзнуть на улице. Кстати, язычники подмяли под себя самые крупные теплицы, и получаются реально спелые и сочные овощи, куда лучше привозных. Они продают их на рынках, скот частично остался. Если увидите лошадиную повозку – не удивляйтесь, многие только так перевозят свои товары, бензин слишком дорогой. Некоторые открыли свои пекарни. Еды мало, но она есть, Москва что-то присылает поездом. Теперь-то в городе меньше полумиллиона человек, им хватает.
Внезапно раздался мощный взрыв, и поезд сильно тряхнуло. Капитан повалился на пол. Олег удержался за верхнюю койку и выскочил в коридор. Поезд начал резко сбавлять ход. С левой стороны раздалась пулемётная очередь. Стёкла полетели в вагон, сбоку раздались крики боли.
– Капитан, быстро собери людей, у кого есть оружие, пусть открывают ответный огонь, я к машинисту, нельзя чтоб поезд остановился! – Олег, пригнувшись, побежал вперёд, а капитан поспешил в купе Макарова, но тот уже торопился к нему.
– Лёша, срочно беги в соседний вагон, пусть ребята отстреливаются, ты там за главного, я тут. Олег сказал, нельзя, чтоб поезд остановился.
– Кто такой Олег?
– Неважно, давай скорее, делай что говорю!
Макаров поспешил в соседний вагон, а сам капитан окрикивал высовывающихся из своих купе. Началась перестрелка. Капитан достал свой ПМ и присел на корточки у разбитого окна. Крупный калибр легко пробивал стенки вагона и не было понятно, откуда идёт огонь – как назло, шёл дождь. Капитан выглянул в разбитое окно, чтобы хоть немного рассмотреть, куда стрелять, но тут же засвистели пули, несколько пробило входную дверь купе в паре сантиметров от него. Нескольких раненых солдат уже оттаскивали, все ответные выстрелы уходили в никуда, а поезд продолжал замедляться. За долю секунды капитан услышал знакомый свист РПГ, и только успел крикнуть всем «ложись», как раздался сильный взрыв в соседнем вагоне, куда убежал Макаров.
Поезд дёрнуло, но он не остановился и покатился дальше. Выстрелы прекратились. Капитан поднялся и побежал по коридору в сторону второго пассажирского вагона. Вместо двери в тамбуре зияла дыра. Пассажирский лежал перевёрнутым на боку, а за ним стояли грузовые. Ударила молния. Капитан успел разглядеть, что около них уже стояли три чёрных «уазика» с пулемётами на крыше и несколько мотоциклистов. Капитан прицелился, но пистолет дал осечку.
Позади по вагону прибежал Олег и остановился около капитана.
– Генерал меня убьёт… Там же пятьдесят комплектов новой брони… Капитан, я вызвал подмогу. Надеюсь, что из ваших там кто-то выжил, но после такого взрыва… Сомневаюсь.
Капитан ничего не сказал и пошёл осматривать уцелевших бойцов – его бойцов. По всему вагону было разбросано стекло, растекались лужи крови, разраставшиеся из-за хлёсткого дождя, который теперь мог спокойно заливать весь вагон. Мёртвых было всего двое: оба офицеры, командиры своих отделений. Их аккуратно переложили в отдельное купе к старшему мичману. Раненых было больше – половина из тех, кто был в вагоне.