— Другими словами, ты хорошо угадываешь, — сказала Элана. Она покачала головой и начала вставать. — Что ж, я позволю тебе последовать твоей интуиции, Джек. В конце концов, ради этого я тебя и наняла. Если ты окажешься прав, принеси мне книгу через три ночи.
— Сюда?
Элана фыркнула.
— Ты хоть представляешь, сколько людей следят за этим местом? Нет, я оставлю для тебя весточку. Обязательно заверни книгу или прикрой её чем-нибудь.
— Миледи, — возмутился Джек. — Я не новичок в подобного рода обменах.
— Я так и думала, — сказала Элана. — Удачи завтра. Я буду следить за твоими успехами.
С этими словами она скользнула за занавеску и исчезла в людной таверне.
Джек задумчиво пересчитал монеты в кошеле и принялся за ужин. По правде говоря, он рассказал бы ей всё что угодно за один только поцелуй.
Глава пятая
— Ты задумал какое-то преступление, — сказал Тарзон, хлюпая в доходящей до колен воде канализационного тоннеля. — Я вижу, Джек Рэйвенвайльд. За всё время, что я тебя знал, ты ни разу не обратился ко мне без какого-то вероломного умысла.
— Преступление — понятие относительное, — ответил Джек. Он пытался не отставать от своего спутника-дварфа. Сильные весенние ливни громким потоком ревели в старой канализации, угрожая снести его прочь, стоит лишь поставить ногу слишком близко к середине канала. — Я не сомневаюсь, что человек, которого я хочу ограбить, нажил своё богатство неправедным путём.
А вот Тарзона, казалось, бегущая вода совсем не беспокоила. Подобно всем своим сородичам, дварф был крепок, как старая наковальня, и обладал силой здорового человека, заключённой в коренастой фигуре четырёх футов росту. Он был профессиональным знакомцем Джека, мастером-тоннелепроходчиком и взломщиком, и зарабатывал себе на жизнь, с тщательным упорством подкапываясь к своим целям.
— Значит, украсть у вора — это честно? — дварф лающе засмеялся. Звук был похож на влажный гравий, осыпающийся вниз по склону холма. — Одно преступление отменяет другое!
— Сегодня я предпочитаю так и считать, — ответил Джек. Он поморщился от вызванной окружающей обстановкой брезгливости. Свои изысканные наряды и благородный облик, который Джек носил последние несколько дней, он сменил на то, что считал своей рабочей одеждой — чёрная кожа на сером хлопке, укрытая добротным тёмным плащом из лёгкой шерсти. Но Джек покрывался мурашками, задумываясь о том, что сейчас может шнырять вокруг него в дождевой воде. Джек был куда брезгливее, чем готов был признать, и теперь всякий раз, снова надевая эту одежду, он будет воображать слабый запах канализации на ткани, неважно, сколько раз он её выстирает.
— Мы почти пришли?
— Почти, — ответил Тарзон. — Так что там за тайна дварфийской работы, о которой ты хотел меня спросить?
— Ты когда-нибудь слышал о Цедризаруне?
— Мастере-винокуре из древнего Сарбрина?
— Именно. Полагаю, что это значит «да».
— Ну конечно! — отозвался Тарзон. — Я потратил столько лет, исследуя древний Сарбрин и изучая легенды моих отцов, что хватило бы на человеческую жизнь. Имя Цедризаруна по-прежнему пользуется почётом среди моего народа.
— Можешь придумать причину, по которой красная волшебница, предводительница приключенческого отряда, вдруг серьёзно заинтересовалась усыпальницей Цедризаруна? А именно — загадкой или надписью на гробнице или рядом с ней?
— Ну конечно. Твоя волшебница разыскивает Склеп Гильдера.
Джек так резко вскинул голову, что ударился затылком о свод тоннеля.
— Склеп Гильдера? Погоди, дружище Тарзон, расскажи-ка мне об этом.
Тарзон оглянулся через широкое плечо. Под густыми бровями горели его глаза, в заплетённой бороде сверкали золотые нити. Он остановился на следующем перекрёстке, в высоком зале, где вода стекала вниз из солнечного дня наверху, и поставил свой фонарь высоко на выступ на стене.
— Что тебе известно про древний Сарбрин, Джек? — спросил дварф, усаживаясь на сухой выступ.
— Великий дварфийский город, построенный около семи сотен лет назад, но вскоре разрушенный. Вороний Утёс стоит на руинах Сарбрина. Многие из этих тоннелей — древняя дварфийская работа… как и погреба, палаты и катакомбы под большей частью города.
Тарзон пожал плечами.
— Думаю, от человека больших познаний ожидать и не следует. Что ж, давай я расскажу тебе немного больше. Эти проходы действительно были построены мастерами-каменщиками Города Молота, но каменная кладка и подземные палаты — не всё, что осталось в городе. Дюжины других мастеров — оружейников, кузнецов, ювелиров, шахтёров, резчиков по дереву, стеклодувов и всех остальных — руководили тысячами умелых ремесленников. Таким было чудо и в этом была сила Сарбрина, друг мой. Умение и сила, непрекращающийся труд в великом цветущем городе, на краткий миг ставшим самой богатой из всех дварфийских крепостей.