— А за это, — размышлял Джек, — смертная казнь не полагается. Следовательно, я должен был оказаться в тюрьме на Невинской улице, пока не сумею устроить побег, а не ждать смерти в самой надёжной крепости, доступной городским властям. Что за мрачная перспектива!
Джек ещё раз изучил свои оковы, надеясь, что сможет найти способ от них избавиться. Он сбежал бы отсюда в мгновение ока, найдись только способ вернуть себе магические способности. Через час он оказался бы на борту корабля, идущего в любой порт Внутреннего моря, Импилтур, Прокампур, Западные Врата, Марсембер — куда угодно, кроме Вороньего Утёса. К несчастью, кандалы по-прежнему не поддавались его умениям.
— Чудовищное приспособление, чрезмерно жестокое и абсолютно неуместное, — пробормотал он. Адская вибрация бесконечного прибоя ничего ему не ответила, так что Джек закрыл глаза и на какое-то время задремал.
Его разбудили чьи-то шаги в коридоре наверху. Ожидая корку хлеба и порцию воды, он нащупал в темноте свою флягу и встал, звякнув цепями. Но свет казался не таким ярким, как у стражников, а движение наверху — более скрытным. Наверху бесшумно отодвинули засов и люк его камеры открылся.
— Джек Рейвенвайльд? — прошептал женский голос.
— Да! Да! Это я! — ответил Джек.
— Хорошо.
Она встала и отошла. Джек неожиданно испугался, что гостья, которая пошла на такие трудности, чтобы найти его, намерена просто уйти, но потом она прошептала другому человеку наверху: «Принесите свет».
Спустя мгновение она вернулась с небольшим фонарём, чтобы взглянуть на Джека. Тот прищурился, закрыл ладонью привыкшие к темноте глаза. У края люка присела госпожа мэр Амбер Линн Тоден.
— Здравствуй, Джек, — сказала она. — Нам нужно поговорить.
Глава тринадцатая
«Грозовая чайка» бесшумно скользила вдоль умолкшей городской пристани. Путь освещали фонари на носу и на корме. Час был поздний; доки, такие людные и шумные днём, практически опустели. В свете фонарей, мерцавшем под слабым дождём, не было видно ни единого человека. Джек плотнее закутался в одолженный ему плащ и задумался, не будет ли для него лучше просто прыгнуть за борт. Ледяные воды, кишевшие угрями, казались привлекательнее текущего положения дел.
Он огляделся вокруг, украдкой изучая своих захватчиков. Госпожа мэр — нет, Миркисса Джелан — стояла у руля своего шлюпа и уверенно вела его по Огненной реке. Джелан прекратила изображать леди Тоден сразу же, как только она вывела Джека из глубин Дурноводья и поднялась на борт своего парусника. Рядом с ней абсолютно неподвижно стоял маг-шу Ю Вей, погрузившийся в какую-то внутреннюю медитацию, из-за которой его лицо стало ещё более спокойным и бесстрастным, чем обычно. Команда состояла из полудюжины крайне умелых с виду людей — Хатара Блейдмарка, мечника-дроу; холодной женщины по имени Амарана, которая носила знак ночной богини Шар; и невысокого, крепкого туйганца в коже и железе, который представился Джеку.
— Моё имя Тенгар, — сказал он. — Я убью тебя, если будет на то воля Военачальницы.
Ещё несколько человек работали со снастями и замеряли глубину, пока корабль плыл против течения.
— Кел Келек! Возьми кормило!
Джелан дождалась, пока один из других её людей, высокий и поджарый нар с пугающим узором татуировки на лице, поднялся на корму, чтобы принять руль корабля. Она хлопнула Ю Вея по плечу и обратилась к Джеку.
— Мастер Рейвенвайльд, будьте любезны присоединиться ко мне в моей каюте.
— С радостью, дорогая, — с ложной бодростью ответил плут.
Нет смысла показывать ей, насколько заставляет его нервничать происходящее. Когда Джелан в обличье госпожи мэра похитила его из тюрьмы, он жаждал сбежать из заключения, невзирая на последствия. Понятное дело, всё что угодно лучше смертного приговора. Он подозревал, что сейчас Военачальница назовёт ему цену своей снисходительности.
— По крайней мере, вряд ли она заставит меня навечно замолчать, — прошептал он. — Этого можно было добиться и не забирая меня из камеры.
Он последовал в заднюю каюту шлюпа вслед за воительницей и её советником-чародеем вниз по узкой лестнице. Декор шу (нет, ва, напомнил себе Джек) не изменился — аккуратно расставленные белые ширмы и бумажные фонарики, широкий тёмный стол из блестящего дерева на высоте колен, чтобы можно было усесться на пол и работать или есть.