Верхний ящик кассы был открыт, в ячейках лежали деньги.
— Сколько он взял? — поинтересовался Фроули.
Женщина с длинной седой косой ответила:
— Нисколько.
— Нисколько? — удивился Фроули.
— Она замерла. Стажерка. Второй день работает. Я смотрю — что-то у нее случилось, увидела записку, ну и нажала на тревожную кнопку.
Записка лежала в окошке. Белая бумажная салфетка с каракулями, смятая, словно любовное письмо, которое долго держали в потной руке.
— Вы ее не трогали?
— Нет, — ответила вьетнамка. — А нет, трогала, когда он только протянул мне ее.
— Он был в перчатках?
— Нет, — ответила старшая кассирша.
— Кто-нибудь видел оружие?
Вьетнамка покачала головой.
— Он сказал — бомба.
— Бомба? — переспросил Фроули.
— Бомба, — повторила старшая кассирша. — У него была сумка на плече.
Записка была написана неровными косыми каракулями: «У меня БОМБА! Положите ВСЕ ДЕНЬГИ в мешок». Дальше — крупными буквами: «ПОЖАЛУЙСТА, НИКАКИХ СИГНАЛОВ ТРЕВОГИ И ПРОЧИХ ВЕЩЕЙ!!!»
Слово «пожалуйста» бросилось Фроули в глаза.
— Сумка?
— Вроде дорожной, — ответила старшая кассирша. — Простецкая такая. Серая.
Фроули, вынув свою ручку с колпачком, перевернул ею записку. На обороте обнаружился знакомый розово-оранжевый логотип кафе «Данкин Донатс». С внешней стороны окошка, словно посетитель, появился Дино.
— От нее еще идет кофейный запах, — заметил он. — Кафе тут как раз через дорогу, правда, девушки? Их стену видно из окна, так?
Они кивнули, что-то неразборчиво промычав.
— Он зашел в кафе и написал записку, — предположил Фроули, — потом перешел улицу, сжимая лежавшую в кармане салфетку…
— Может, минутный порыв, — предположил Дино. — Не наркоман.
— И не бомбист. — Фроули повернулся к вьетнамке. — Тут в записке говорится про мешок. Это тот, в котором лежала бомба?
Стажерка всхлипывала.
— Нет, этот белый был, мусорный. Он его с собой забрал.
— И просто ушел? Вышел через дверь?
Она обернулась на старшую кассиршу.
— Мне в туалет надо.
— Распсиховался он, — сообщила Фроули старшая кассирша. — По-моему, из-за того, что я его заметила. Он прям развернулся и убежал.
Фроули посмотрел на Дино.
— Парню деньги были нужны, по-срочному.
Дино кивнул.
— Отсюда же трамвай ходит.
— Какой тут банк ближайший? — спросил Фроули у старшей.
— Э… еще одно отделение «ЗаливБанка». На площади Вашингтона.
— Дамы, мне нужен их телефон, pronto,[44] — проговорил Дино.
Фроули прошел мимо старшей кассирши к открытой бронированной двери.
— Шапка? Пиджак? — спросил он через плечо.
— Панама, — ответила она. — С каким-то гольфистским логотипом сверху. Куртка короткая, в обтяжку. Тепловата для весны, но не из дешевых. Темно-зеленая. Он был хорошо одет.
— Дино! — позвал Фроули, убегая.
Тот помахал ему, снимая трубку.
— Беги, беги.
Фроули остановился на мокром тротуаре. Рядом стоял «Таурус» Дино с включенными мигалками. Патрульные перекрыли улицу со всех сторон.
По склону, лязгая, взбирался трамвай. Кроме него, все вокруг оставалось неподвижным. Фроули перебежал через дорогу, чтобы успеть до его отхода, и сунулся в открытую дверь.
— Поезжайте прямо через площадь Вашингтона, — велел он жевавшему зубочистку вагоновожатому.
Тот с подозрением посмотрел на удостоверение.
— Что-то значок у вас маловат.
— Мне хватает. — Фроули впервые командовал транспортным средством. — Вперед.
Вагоновожатый задумался, потом пожал плечами и закрыл дверь.
— Да мне-то что.
Трамвай прорвался через толпу гудящих машин, набрал скорость после перекрестка и поехал на всех парах мимо бутиков, роскошных кондитерских, магазинов электроники, жилых домов.
— Ну и много зашибаете там? — поинтересовался вагоновожатый.
— А? — Фроули стоял рядом с ним, держа в руке удостоверение. Сердце у него колотилось. — Думаю, меньше, чем вы.
— А внеурочные есть?
— По закону десятичасовой рабочий день.
— А я думал, вы, ребята, умнее.
Вагоновожатый просигналил, проезжая мимо ожидавших на остановке дождевиков и зонтов.
— Ой, что это вы! — удивилась женщина за спиной Фроули. У ее ног, словно спящие собаки, лежали пакеты с покупками.
— Теперь ФБР у руля, мэм, — ответил вагоновожатый.
Они проскочили еще одну остановку, и толпа ожидающих проводила их целым лесом неприличных жестов. Вдруг дорожка по правой обочине пути ушла в сторону, взобравшись вверх, на холм.