В Чарлзтауне популярность героина тоже росла. Но Город отставал от большого соседа не только в плане организации — тамошние наркоманы хранили верность наркотику конца семидесятых, ангельской пыли. Ее продавали в маленьких упаковочках, «чайных пакетиках». Она действовала как анестезирующее и возбуждающее средство, как антидепрессант и галлюциноген — причем все сразу. Ее считали самым противозаконным из всех наркотиков, что, без сомнения, наделяло ее особой привлекательностью в среде горожан.
Тут мысли Фроули снова поплыли. Он разглядывал скатерти, которые отбрасывали на стаканы с водой яркие розовые блики, похожие на речные лилии. За окнами справа тоскливую улицу словно начертили угольным карандашом, а утренняя морось его слегка размазала.
Пейджеры Фроули и Дино завибрировали одновременно. Фроули откинулся на спинку и посмотрел на экран — телефон полиции Лейквилля и код 91В. 091 — это фэбээровский код нарушения для ограблений банков. «В» — значит, ограбление вооруженное.
Дино достал телефон, Фроули поднялся вслед за ним и вышел из-за стола. Оба были в деловых костюмах — все-таки совещание. Дино держал телефон, выставив локоть, как будто для разговора по сотовому требовалось особое мастерство.
— Джинни, — сказал он. — Дин Драйслер… Угу… Лады. Когда, говоришь, это было? — Шагнув к стене, Дино через заплаканные окна смотрел на западную оконечность Маячной улицы. — Наркушник. Только что. Сказал, что вооружен, но оружия не показал.
— Ага. — Вряд ли дело было настолько серьезно, что им стоило все бросить и бежать туда. — И?
— Отделение «ЗаливБанка» в районе Угла Кулиджа, на пересечении Маячной и Гарвардской. — Дино ткнул пальцем в окно. — За два квартала отсюда, на другой стороне улицы.
Агент напрягся и взглянул на дверь вестибюля.
— Я побежал.
Фроули как ветром сдуло. По скользкому ковру он выбежал в вестибюль, пронесся мимо швейцара в дурацком жилете и выскочил в сероватый влажный туман. Вниз по склону, по извилистой дороге, через поток машин на Маячной — и плевать на светофор, вдоль низкой ограды трамвайных путей до разрыва, где можно пересечь скользкую встречную полосу Маячной, наперерез несущимся машинам, по тротуару, мимо «ФедЭкса», почты и продуктового рынка.
Он мгновенно пролетел четыреста метров и примчался к банку на углу, держа руку на стволе, спрятанном в наплечную кобуру. Опрятно одетый мужчина с ключами в руках расхаживал взад-вперед, пытаясь разглядеть спрятанные под капюшонами лица прохожих. Стало быть, вор уже убежал, решил Фоули. Он достал удостоверение из кармана пиджака и открыл его.
— Боже мой! Вы так быстро приехали, — удивился управляющий отделением в украшавших его лицо очках с серебристой оправой.
— Давно? — осведомился Фроули.
— Минута, может, две. Я вышел почти сразу за ним.
Фроули посмотрел во все стороны. Перекресток поливало дождем. Никаких признаков реакции на бегущего человека. Никто не утоняет машины с тесных парковок.
— Вы его не видите?
Управляющий запрокинул голову так, что капли дождя упали на стекла очков. Он отступил под козырек.
— Нет.
— Что на нем было? Шапка? Солнцезащитные очки?
— Шарф, обмотанный вокруг шеи, под самый подбородок, концы заправлены в куртку. Из синели темно-карамельного цвета.
— Перчатки?
— Не знаю. Может быть, войдем внутрь?
На встречной полосе, за восемьсот метров от банка, Фроули увидел синие мигалки патрульных машин. Автомобили расступались перед ними.
— После вас, — сказал Фроули.
Внутри банк был по-старомодному красивым, хорошо обставленным, с приглушенным светом. Отдел по работе с клиентами был отгорожен в центре низкой стенкой с деревянными планками и двустворчатой дверью по пояс. Настольные лампы с зелеными абажурами освещали квадратные мониторы компьютеров. По задней стене тянулся ряд окошек — кассы и обменник.
Посетители и работники умолкли, повернувшись к управляющему и расфуфыренному агенту ФБР. Кассиры вышли из своих кабинок, чтобы встать рядом с коллегами у крайнего окошка справа.
— Сделайте объявление, — подсказал Фоули.
— Да, — согласился управляющий. — Э-э-э… друзья. Печально, но факт. У нас только что произошло ограбление и…