Почти все люди вышли из комнат. Они были напуганы, но чёткое знание правил делало своё дело — ждали, когда военные подадут сигнал и скажут, как нужно действовать.
Маленькие экраны, установленные в коридорах, горели красным цветом — кто-то вломился на станцию. Чужие. Ящерры.
— Как, уже внутри? — прошептал незнакомый мужчина слева. — Когда они успели?
— Небеса, помогите нам, — прошептала какая-то женщина, всматриваясь в мигающий экран.
Я рванула в направлении шестнадцатого тоннеля. Все знали: это самый короткий путь к кабинету Главы. Но не успела пробежать и нескольких метров, как увидела группу из тридцати военных. Они неслись навстречу мне.
— Куда? — остановила одного из солдат.
— Был получен сигнал о вторжении, — отрапортовал он. — План «7А».
Я промотала в уме кассету со всеми планами типа «А». И почувствовала, как в груди образовался ком.
Наводнение! Они устроят наводнение!
Руанн!
Не знаю, почему именно эта мысль пришла в голову самой первой. Я должна была подумать о Вире... о сослуживцах, в конце концов! О тысячах людей на станции, ради которых и выбрала военную стезю.
А подумала о Руанне.
— Кто остался с пленником?
Солдат посмотрел на меня как на сумасшедшую. И я его понимала.
— Командующая Лин... вы слышите? — он заглянул мне в глаза. — На станцию ворвались!
— Я не глухая! Где сейчас Глава?
— Его нет... Он уехал сегодня утром.
— Тогда кто отдал приказ?!
— Передали по динамикам первого уровня. Естественно, заместитель Лекс-Ка.
— Бред! Лекса-Ка тоже нет на станции...
Я отпустила солдата. Тот поспешил догнать сослуживцев. Ну, а я стремглав понеслась на нижние уровни — там держали судью. Навстречу бежали испуганные люди.
На сорок втором этаже меня подкараулила соседка Виры. Она схватилась за мою куртку и заголосила:
— Лин, помоги! Двери заблокированы, мы не можем выйти из уровня!
— Найди второй коридор, — ответила я, сдерживаясь, чтобы не вырвать свою куртку из её рук. — Скажи, что просишь от моего имени, тебя выпустят. Возьми с собой человек шесть-семь, попытайся их спасти. Но не больше, иначе могут вообще не выпустить.
И поспешила к лифту, на ходу кивая нервному солдату, чтобы тот меня пропустил.
Ему было неуютно. Инстинкт обычного человека требовал от солдата бежать, когда бегут остальные, а не стоять на месте. Но долг вынуждал оставаться на посту.
По дороге увидела таксофон. Старый аппарат, установленный на случай, если обрубят радиосвязь.
— Алло, Мир, это Лин... нет, не пропала... на станции. Согласно плану «7А», я назначена руководителем двенадцатой роты. Найди замену или разбей по другим ротам... нет, не могу... личный приказ Главы... подойду позже. Проследи, чтобы с Вирой ничего не случилось... нет, просьба.
Швырнула трубку на рычаг. Отбросила назад растрёпанные волосы. Теперь я дезертир. Нет, ещё хуже: я предела людей, которых поклялась защищать. Предала «Станцию 5» — мой дом и моё убежище. Ради него… Потому что одна только мысль о его смерти пробуждала во мне нечто… странное.
Это было так глупо и дико. Я корила себя за принятое решение. И главное, не знала, почему продолжала бежать.
Дверь. Ещё одна дверь. На нижних уровнях почти никого не осталось. Руководство «Станции 5» эвакуировано в первую очередь. Я удивилась скорости, с какой реализовали план спасения. Удивилась, но не обратила на это особого внимания. А зря, ведь если б немного подумала — поняла бы очевидное: нельзя так быстро эвакуировать столь огромное количество людей.
На секунду застыла. Чертовски важно решить, что делать дальше. Ответ подсказали динамики:
«Внимание! Чужие замечены на первом уровне. Самоликвидация «Станции 5» начнётся через 30 минут. Внимание! Чужие замечены...»
Я бежала и молилась о том, чтобы мои страхи не подтвердились и о пленнике позаботились. Это избавит меня от многих проблем.
О нём не могли забыть. С другой стороны, он слишком опасен...
Я подошла к белой комнате. Увидела знакомые двери, напоминающие крышку болта. Закрыто. Повсюду темно. Пришлось включить аварийное освещение.
В первые мгновения меня одолела паника. Впрочем, она быстро прошла. Руки действовали на автомате, пока голова паниковала.
Зашла в прозрачную комнату и нажала на кнопку деактивации. Автоматика, к сожалению, не сработала. Пришлось взять в руки ключ, вставить его в замочную скважину и что есть силы толкнуть массивную дверь.
Белая комната больше не ослепляла яркостью света. Электричество успели отключить. Темнота никак не вязалась с этим высокотехнологичным помещением, утыканным разноцветными проводами и чипами, тянущимися от клетки к контрольному пункту. Тем не менее, в комнате было темно...
Перед глазами пронеслись воспоминания о людях в белых халатах, постоянно шастающих туда-сюда. Врачи. Инженеры. Программисты. Живы ли они? Или ящерры превратят в рабов даже настолько умные головы?
Но это неважно. Всё неважно.
Я увидела судью — моего ящерра. Он стоял посреди клетки, пытаясь казаться спокойным, но напряжение мышц было заметно даже издали. В глазах его задумчивость удивительным образом переплелась с уверенностью.
Он посмотрел на меня — вспотевшую, раскрасневшуюся, растрёпанную.
Нельзя забыть подобное. Нельзя забыть то мгновение, когда я осознала, что он жив.
Руанн понимал: станция будет ликвидирована. Знал, что его сознательно оставили умирать, а именно — захлебнуться, когда вода затопит помещение. Он знал, что его не успеют спасти. И он наверняка знал, что меня рядом с ним быть не должно.
Он. Знал. Что я. Пришла. По доброй. Воле. К нему.
— Руанн, — прошептала.
Мы посмотрели друг на друга. Мой Руанн! Ящерр мой!
Не к месту заметила, какая у него массивная шея. И плечи, какие крепкие плечи.
Я подошла к клетке. Она была активирована от дополнительного генератора, который не был отключён. Клетка — единственное, что удерживало ящерра от того, чтобы выбраться и свернуть мне шею.
Страх. И осознание того, что я всё же открою эту чёртову камеру несмотря ни на что.
— Что ты со мной сделал, ящерр? — прошептала, щёлкая по панели управления в углу комнаты в поисках нужных кодов. — Ты использовал на мне силу влечения. Радуйся, она действует безотказно!
Хотелось нападать, хотелось обвинять. Задушить ящерра за собственную слабость! Раздавить за этот внимательный спокойный взгляд!
— Лин… что заставило тебя прийти?
Я не обернулась. Лишь сделала паузу в безуспешном поиске нужной комбинации кнопок.
«Он тебя убьёт, Лин! Если откроешь эту клетку — он тебя убьёт!»
— Я пришла. Потому что... я не знаю, Руанн, не знаю! Я не знаю, почему пришла!
Крик вырвался из горла.
— Будь проклят за то, что ты со мной сделал!
Я нашла нужный код и ввела его на панели. Оставалась завершающая часть — взять ключ, вставить в замочную скважину и два раза прокрутить механизм. Мы всегда делали двойной доступ — механический и программный код, не доверяя ни компьютерам, ни людям.
Я подошла к клетке. Ключ в руках блестел как украшение.
Руанн внимательно следил за моими движениями. Его брови были сведены на переносице, хвост послушно замер где-то за спиной. Думаю, он пытался меня не спугнуть.
Моё сердце бешено колотилось. Я все ещё могла уйти... Могла отыскать Виру, и мы бы убежали на другую станцию.
И позволить ящерру умереть?
— Что ты делаешь, Лин, опомнись... — сказала самой себе.
Руанн услышал. Он засмеялся, но не самоуверенно, а как-то... понимающе.
— Бедная девочка, как же сложно тебе быть сильной, испытывая то, что ты испытываешь... Именно поэтому я так ценю твой поступок...
Его слова… добрые. Это та доброта, которую мы ищем, сидя на коленях у заботливого отца. И она ранит больше всего, потому что когда он будет сворачивать мне шею, у меня в ушах прозвучат слова: «Бедная девочка…».