Улыбка появилась… и так же быстро растаяла. Руанн вышел из машины не один, вслед за ним — молодой мужчина лет двадцати пяти: земной, высокий и смазливый. Видимо, нахальный, хоть и пытался это скрыть в присутствии Руанна.
— Проходите, Шштило, — скомандовал Руанн, вальяжно направляясь к дому. Паренёк, заставляя себя не пялиться по сторонам, последовал за судьёй.
Оба приблизились ко мне. Приветливый свет из дома причудливо разрисовал мою кожу: на одной щеке я чувствовала тепло от жарких ламп, на другой — уличный холод.
Мне стало стыдно — за отсутствие красивой одежды, за неуложенные волосы, простенькую обувь.
— Шштило, познакомься с моей привлечённой, Венилакриме. Венилакриме, это Шшштило Лукачев, он, — Руанн бросил на меня испытующий взгляд, — главный работорговец Гнезда, недавно взошшшёл на пост после смерти отца.
Тот, кого назвали Штило, вежливо кивнул.
— Это честь для меня…
Руанн задумчиво воззрился на гостя. Улыбнулся и лишь тогда посмотрел на меня. Наверное, моё лицо побелело. А может, всё дело в нервно сгибаемых-разгибаемых пальцах…
Я знала, кто он. Все знали, чем занимается семья Лукачевых, в особенности — отец семейства.
— Проходи в дом, Венилакриме, — пристально всматриваясь мне в лицо, приказал Руанн.
Это был самый настоящий приказ. Первый. От него — мне. Не было времени на размышления, всё потом. Я развернулась и, не глядя на двух мужчин позади, пошла в дом.
Знакомый холл. Знакомое лицо Возницы… но всё другое. Сын главного работорговца Гнезда — в моём доме.
В моём доме?
— Возница, — Руанн обратился к женщине, стоявшей на почтительном расстоянии, — накрой для нас стол во второй каминной. На троих…
— Руанн, я не думаю… — я попыталась протестовать.
— Ты останешься, Лин… — резко оборвал Руанн. — Ты останешься! — и взгляд. Пристальный, утвердительный взгляд.
Я сцепила зубы. Во мне наконец-то проснулась другая Венилакриме. Та, что, будучи командиром отряда, подобно коршуну, внимательно следила за подготовкой всех операций, прогнозировала возможные исходы и возвращалась домой с победой. Та самая, которой хватило смелости взять судью Руанна в плен. То было плохое решение, кто ж спорит, но всё равно оно было смелым.
Эта Венилакриме скалила зубы в ответ на приказы. Ей не нравилось чувство беспомощности. И она скалилась ещё сильнее… потому что была беспомощна.
Руанн положил руки мне на талию и настойчиво подтолкнул к каминной.
— Мы ненадолго, решшим некоторые вопросы — и Шштило уедет, — шептал Руанн мне на ухо, но так громко, чтобы идущий рядом гость расслышал.
Со стороны всё выглядело не так уж плохо, но это только со стороны… Я всегда осознавала свои возможности, понимала, что мне с Руанном позволено, а что — нет. И отдавала себе отчёт: если прямо сейчас попытаюсь настоять на своём и уйду — не отпустит.
Мы зашли в каминную. Руанн отодвинул для меня стул. Я села рядом с Руанном, Штило — с противоположной стороны.
Поглядывая на меня, гость время от времени исподтишка улыбался. Это было не что иное, как попустительство со стороны Руанна — если бы он сразу указал паршивцу на его место, тот бы себе такой улыбки не позволил.
К тому же я прекрасно знала его отца. Заочно, но слава Лукачева-старшего прочно засела в головах таких, как я. Нас им пугали.
Что Штило, что его отец были обыкновенными людьми. Они находили для имеющих деньги ящерров особые заказы — землян. Иногда предлагали работу так называемым «свободным». Но чаще вылавливали среди диких жителей станций. Такие ценятся выше — их нужно укрощать. Они не безропотны, они огрызаются на оскорбления и грозятся отомстить за причинённую боль.
Мы Лукачевых ненавидели, и Руанн это знал. Я сама рассказала ему об этом в момент ночного покоя, давно-давно, не зная ещё, что они знакомы, и не подозревая, что он приведёт младшего из подонков в дом.
Началась трапеза. Застучали вилки и зазвенели бокалы. Горячее вино согрело пересохшее горло. Я старалась не смотреть на Руанна.
— Хорошшшо… — сказал судья, наблюдая, как слуга наполняет сосуд красным вином. Штило сразу же отложил вилку в сторону и тоже схватился за бокал. — Давай закончим нашш разговор.
Я продолжала есть. Это не моё дело, не моё дело.
— В этом году мы введём новые ограничения на поставки, — сказал Руанн как ни в чём не бывало. — Думаю, десяти тысяч будет достаточно…
Я вздрогнула. Лицо Лукачева-младшего немного расслабилось.