«Идите к Руанну… оставьте его убийцу в покое! Дайте мне умереть!»
Додумать эту мысль не получается. Боль усиливается. Я закрываю глаза, потому что видеть голубое небо — небо! Небо! Опять это небо! — нет сил. Должен быть дождь, снег, холод, а не хорошая погода.
Кричу, потому что не могу не кричать.
Спину жжёт. Сначала около шеи, затем между лопаток, ниже… ниже… раскалённое железо течёт по позвоночнику и замирает на последнем позвонке. Я переворачиваюсь на живот и поднимаюсь на полусогнутых руках.
Всё тело горит огнём, но сильнее всего — кости. Фаланги пальцев, шейные позвонки. К этой боли медленно подтягивается боль в мышцах. Каждая мышца болит по-особенному. Больше всего — портняжная, я ощущала её длину и упругость. Все уроки анатомии ожили перед глазами. Легко было отделить боль в мышцах бёдер от боли в икроножных или жевательных мышцах. Там — рвёт, там — придавливает, там — сжимает.
Мне казалось, гвозди начали вылезать обратно. Опять боль изменилась — теперь она другая. Немеют руки, шея, голова. Возможно, так мой организм защищается от хвори, которая, тем не менее, прорывается даже сквозь онемение. И боль… боль, доминирующая динамичная боль.
Человек не способен выдержать подобное. Он не способен.
В глазах не темнело. Просто в один прекрасный момент я перестала существовать.
***
Ощущение боли казалось непосильным. Как только я выплывала из небытия, меня скручивало от наваливающейся тяжести. Казалось, болели даже кости. Может, они — больше всего.
И я опять проваливалась в сон, как в тёплый кокон, способный немного смягчить удары неизвестного недуга. Ничего не осталось в этом мире — ни Руанна, ни Виры, ни «Станции 5». Ни жалкой, трусливой недоящеррицы Венилакриме…
***
Мне что-то говорили, я кричала — не помню. С меня снимали одежду — не знаю. Меня подключали к аппарату искусственного дыхания — не верю.
Я хотела умереть. Нет, не так. Я хотела, наконец, подохнуть! Сгинуть! Не чувствовать муки внешней и внутренней.
***
Мне снились сны, самые яркие в моей жизни. В них я видела свою мать — красивую, добрую… ящеррицу. Она была совсем не холодной, и очень меня любила.
Мой отец… высокий, светловолосый и такой непохожий на меня.
Снилось детство, один из месяцев, который я, казалось, забыла, — сразу после смерти Рамм-Дасса. Я была в другом городе — как такое может быть? Я приехала туда вслед за патрульными, которые убили Рамм-Дасса.
Людное место. Много машин. Соревнования. И десяток девушек — они были гонщицами. Большая арена, приветствия, крики. Там нет земных людей. Единственные земные — гонщицы. Они были одеты (или, скорее, раздеты) в яркую одежду.
И опять провал…
***
Я ощущала на губах вкус мёда, как будто мне мазали им губы. Щекотное движение — оно-то меня и разбудило.
Надо мной — лицо девушки. Она испугалась… Посмотрела на меня удивлённо. Я глянула на её руки — девчушка держала кисть, как для рисования, но побольше.
Она поймала мой взгляд. Положила кисточку на тележку и медленно потащила её за собой. Отошла. Я услышала мягкий звук закрывшейся двери, но голова была слишком тяжёлой, чтобы проверить это.
Минуты три я выравнивала дыхание. Сердце билось, будто я несколько часов подряд бежала в быстром темпе. Сил хватило лишь на то, чтобы, не отрываясь от подушки, повернуть голову влево, затем — вправо.
Небольшая светлая комната. Много солнца. Узкая постель, на ней — я в белой рубашке. К рукам подсоединены несколько чипов и одна капельница.
Я попыталась пошевелиться, но ничего не получилось. Поняла, что привязана к кровати. Два крепких жгута проходили параллельно на животе и под грудью.
— Что… Нет, снимите!
Я закричала и попыталась вырваться, но ничего не получилось. На первый взгляд хлипкие, эти жгуты оказались прочнее стали. Они не ранили кожу, но и не сдвигались ни на миллиметр.
В комнату вбежали две женщины и мужчина. Мужчина и женщина справа — ящерры, третья была человеком.
— Успокойтесь, — строго посоветовала ящеррица и положила руку мне на лоб, отчего, странное дело, стало немного спокойнее. Но не настолько, чтобы не задавать вопросов.
— Где я?.. Отвяжите…
— Меня зовут Литтия Гамиа, это мой муж… — представилась женщина. Но я не слушала — продолжала дёргаться.
— Успокойтесь! — голос мужчины прозвучал подобно грому, я сразу замерла и перестала отрывать чипы. — Успокойтесь, Венилакриме! Вы в порядке! У вас сейчас период адаптации. Жгуты… Да перестаньте уже дёргаться! Жгуты — всего лишь мера безопасности, чтобы вы с непривычки не поранили себя.