– Вам совершенно нечего опасаться, – учтиво сказал Комиссар, вставая, и легонько поклонился.
Роберт вышел. Его не оставляло ощущение, будто на высокого чиновника навалилась усталость, от которой его улыбка сделалась как восковая. В соседнем помещении Роберта встретил Секретарь Верховного Комиссара. Полное лицо, веселые голубые глаза за сильными линзами очков.
– Речь идет о сущих формальностях. – Он положил на стол письмо, в свое время полученное Робертом из Префектуры, и выписал ему удостоверение, открывающее доступ куда угодно, в казармы, в фамильные дома, в районы катакомб.
– Подземные территории, – добавил Секретарь, потирая ладонью розовые щеки, – простираются в северо-западном направлении далеко за рамки обозримой картины нашего города, очень далеко.
Как бы невзначай он упомянул, что они теряются в бесконечности. Поскольку же суровая негостеприимность местности возрастает, и чем дальше от центра, тем больше, желанию побродить там в скором времени ставятся естественные пределы.
– Будьте добры, подпишите, господин доктор. Вообще-то мы не выдаем особых удостоверений, однако в вашем случае это представляется вполне уместным, во избежание всякого рода сложностей для вас.
Роберт вынул авторучку и подписал. Чиновник поставил на бумагу печать и выдал талоны на жилье, питание и покупки, которые позволяли Роберту покрывать все свои личные потребности за счет города.
– Жалованье, – коротко пояснил Секретарь, – выплачивается продуктами питания или услугами, тарифицированными по значимости отдельных позиций. Соответственно должностному рангу вам как городскому Архивариусу подобает четвертая сверху ступень обслуживания из восемнадцати. А поскольку деньги вам здесь не понадобятся, в том числе и на приглашения родни, друзей или подруг, – глаза его под очками опять весело блеснули, – можно, если вы пожелаете, регулярно переводить оставшейся на родине семье определенную часть вашего жалованья в форме платежных средств, имеющих там хождение.
Роберт кивнул. Сообщив свой секретный номер телефона – пользоваться этим средством связи опять-таки дозволялось лишь чиновникам высоких рангов, – Секретарь описал ему местоположение Старых Ворот, где находятся его служебные помещения, и дорогу к подходящей для него гостинице, а затем, пожелав ему успехов в работе, попросил разрешения вернуться к своим обычным делам.
Роберт, слегка разочарованный деловитой спешкой, вежливо поблагодарил, взял удостоверение и талоны и покинул Префектуру.
III
В городском квартале, где Роберту по описанию Секретаря предстояло отыскать гостиницу, царила прямо-таки тишина выходного дня, составлявшая резкий контраст с оживленной суетой подземных коридоров и подвалов. Роберт замедлил шаги. После холода помещений Префектуры уличная теплынь поначалу действовала благотворно, но солнце поднималось все выше и скоро стало изрядно припекать. Он снял пиджак, перекинул его через плечо. И заодно глянул на свои часы: без пяти одиннадцать.
Кривые улочки и переулки, насколько можно было видеть, ответвлялись от широкой магистрали, что, извиваясь улиткой, вела к пятиугольной площади. Глаз уже привык к зрелищу голых изломанных очертаний домов, которые здесь поднимались большей частью до одного-двух этажей, а затем, будто мощным ударом смерча снесло крышу вместе с верхними этажами, обрывались острозубым зигзагом. Лишь сиротливыми башенками тянулись вверх кирпичные четырехгранники дымовых труб. В наружных стенах зачастую зияли трещины, во многих местах большие пласты штукатурки осы́пались. Внутри изъеденных ветрами помещений тут и там на стене меж грязных дверных проемов белела жирная клякса печного кафеля. Расколотые трубы, ржавые стальные балки торчали повсюду, словно кости скелета.
Во избежание обвалов чуть не на каждом шагу были установлены подпорные балки и стальные скрепы. Одни постройки изнутри полностью уничтожил пожар, в других, с каменными полами и лестничными шахтами, нутро, хоть и в пятнах от огня, уцелело. Роберт вдруг понял всю целесообразность мраморных столов и кресел Префектуры, которые поначалу вызывали у него раздражение.
По бугристой уличной мостовой время от времени громыхали двухколесные тележки. Объезжая дом за домом, мужчины забирали мусор, выставленный в подворотнях, и пересыпа́ли из худых ведер в большой бак. Перед тем как продолжить путь, один из мужчин хватался рукой за колесные спицы, чтобы привести тележку в движение. На другой тележке лежала на боку бочка с водой. С помощью примитивного насоса из нее поливали улицу. Поливальщики были в кожаных фартуках и картузах.