– Сейчас переберусь, – согласился Орилин, собирая свои бумаги. На руке у него блеснули новые часы. Ильдус удивленно поднял брови, но ничего не спросил. Об этом можно будет поговорить, когда он вернется из мэрии.
Майор надел куртку и вышел из здания. На часах было двадцать минут первого. По улице проезжал грузовик, груженный кожей. Ильдус недовольно посмотрел на грузовик. Этот кооператив по выделке кожи совсем обнаглел, вообще ничего не платит. И все дело в том, что его владелец – родной брат мэра города. Конечно, с такого человека ничего нельзя брать, и это порождает общий непорядок в городе. Одни платят, а другие отказываются! Сангеев подумал, что ему нужно будет переговорить с владельцем кооператива Халимом Казиевым и объяснить, что деньги нужны не на личные нужды начальника городской милиции, а для пополнения бюджета милиции, который почти не изменился за последние пятнадцать лет и на который невозможно поддерживать общественный порядок на должном уровне. Хотя, если подумать, то все равно не стоит с ним связываться. Он обязательно расскажет обо всем брату, тот потребует свою долю, и в результате вообще ничего не останется. Лучше оставить их в покое.
Пока он шел до здания мэрии, мимо проехали еще два автомобиля. Обе машины он знал по номерам. «Москвич» принадлежал сыну директора школы, а «Волга» – самому главному врачу больницы, уважаемому в городе человеку. Все знали, что в больнице существуют строгие правила и там платят буквально за все: за лекарства, за перевязочные материалы, за постельное белье, за еду, даже за услуги нянечек и санитарок. Даже судно, которое подкладывали больным, нужно было оплачивать из собственного кармана. Все входили в положение больницы, которая уже давно, по словам ее главного врача, не получала никаких дотаций и денег из областного центра. Наверное, жители города очень удивились бы, узнав, что за последние годы бюджет городской больницы увеличился в шесть раз. Но эти деньги практически не доходили ни до больных, ни до врачей. Они растворялись в кабинете мэра, заведующего городским отделом здравоохранения и главного врача больницы, каждый из которых ездил на столь редко встречающейся в городе черной «Волге».
Ильдус вспомнил об украденных магнитофонах. Интересно, кто это может быть? Ему казалось, что он знает всех местных жителей и наверняка должен понимать – кто и зачем ворует эти автомобильные магнитолы. Ведь раньше машины оставляли на улице, даже не закрывая их на ключ. Здесь не было угонов машин или краж из салонов автомобилей. Просто их некуда было угонять или продавать. Через границы неоформленную машину не пропустят, а везти ее в город, где был химкомбинат, себе дороже. Достаточно было предупредить коллег, и любой автомобиль гарантированно задержали бы на въезде в город. Значит, здесь работает какой-то новичок, возможно, не местный. А кто мог появиться в городе незаметно?
Раздумывая над этим, он подошел к зданию мэрии. У входа сидела пожилая Пакиза-ханум. Ей было уже за восемьдесят, но она сохраняла ясный ум и обладала превосходной памятью. Говорили, что за последние сорок лет она ни разу в жизни не была на бюллетене. Такая женщина была идеальным вахтером: она не только запоминала каждого посетителя, но и знала всех горожан в лицо.
– Добрый день, уважаемая Пакиза-ханум, – вежливо поздоровался майор, – как ваши дела?
– Здравствуй, Ильдус, – улыбнулась она, – как чувствует себя твоя теща?
– Не очень, – ответил он, – совсем сдала в последнее время.
– Как жалко, – вздохнула Пакиза, – а ведь она младше меня на несколько лет. Передай привет своей супруге.
– Обязательно передам.
– Ты к кому пришел? К нашему мэру?
– Нет, к Лане Борисовне. У нее есть кто-нибудь?
– Сегодня никто не приходил. Она сейчас за главного. Можешь смело подниматься к ней, – кивнула Пакиза.
Сангеев поднялся на второй этаж. Кабинет мэра и его приемная были в правом крыле здания, где раньше находился кабинет первого секретаря горкома. А кабинет вице-мэра был, соответственно, в левом крыле, где раньше располагался председатель горисполкома. Сангеев свернул налево, направляясь к приемной. Здесь работала двоюродная сестра Ризвана – Сурия, которая перешла сюда из библиотеки вместе с Ланой Борисовной. Сурие было уже за сорок, она была убежденной «старой девой», которая в силу своего характера не очень любила посетителей. Секретарем она была почти идеальным, запоминая и фиксируя все. Лана Борисовна ценила ее пунктуальность и работоспособность, именно поэтому и взяла своего секретаря вместе с собой в мэрию.
Увидев начальника городской милиции, Сурия мрачно кивнула в знак приветствия, даже не изобразив подобия улыбки. Майор знал о тяжелом характере немолодой женщины и поэтому ничуть не удивился.
– У себя? – уточнил он.
– Ждет вас, – сообщила Сурия.
– Зачем звала?
По существующим правилам милицию курировал лично мэр города, тогда как вице-мэр курировала социальные и культурные объекты. Но, видимо, произошло нечто важное, если она решилась пригласить Сангеева в свой кабинет.
– Не знаю. Она хотела с вами поговорить.
«Знает, но ничего не скажет», – убежденно подумал начальник милиции. Он дождался, пока Сурия доложит о его появлении, повесил куртку в приемной и, получив разрешение, вошел в кабинет.
Лана Борисовна была в сером брючном костюме. Он всегда удивлялся, как элегантно она одевается. Он бы удивился еще больше, если бы узнал, что большинство ее нарядов сшито в областном центре местным портным Толиком Аванесовым, который шил одежду по образу и подобию западных образцов. Он тоже переехал сюда из южной республики и за несколько лет стал самым модным мастером в областном центре, обшивая не только все руководство области, но и приезжающих сюда гостей. Лана Борисовна энергично пожала руку гостю, кивнула на стул.
У нее было чуть вытянутое лицо, с прямыми ровными чертами, светлые волосы. Она никогда не была красавицей, но всегда умела очень искусно подавать свои достоинства. В молодости она занималась спортом и сумела сохранить почти идеальную фигуру. Длинные ноги, упругая грудь и светлые волосы делали ее почти богиней в коридорах областной власти, где мужчины-чиновники просто таяли от одного ее вида. Она этим ловко пользовалась.
– Извините, что оторвали вас от важных дел, – начала Лана Борисовна.
– Какие у нас дела, – добродушно ответил начальник милиции, – все спокойно. Слава богу, у нас никаких преступлений не бывает. Народ спокойный, все понимает, ничего не нарушает. Иногда драки какие-нибудь случаются, но мои ребята все быстро пресекают. У нас за последний квартал ни одного серьезного происшествия не было.
– Одно убийство было, – нахмурилась Лана Борисовна.
– Да, было. Но мы его сразу раскрыли. Жена Аскена ударила его по голове гантелей. Вы помните, как мы все переживали. Он скончался по дороге в больницу. Бытовое убийство на почве семейной ссоры. Я сам ездил в областной суд, чтобы ее защитить. У нее осталось двое детей. А он все время пил и бил их всех. Судья оказалась понимающим человеком и дала ей только четыре года условно.
Он не стал уточнять, что судья оказалась мерзкой женщиной и просила двадцать тысяч долларов за такой приговор. Жену Аскена все жалели и сочувствовали их горю. Женщина-судья тоже сочувствовала и понимала, что избитая жена только защищалась и это было непредумышленное убийство; к тому же в доме оставались двое несовершеннолетних детей, которые не смогли бы выжить без отца и матери. Но она упрямо хотела двадцать тысяч долларов. После долгих торгов она сбила цену до десяти тысяч. Разумеется, таких денег у жены Аскена не было, да и не могло быть. Ильдус Сангеев приехал тогда к мэру города и рассказал ему обо всем. Казиев вошел в положение и выделил пять тысяч долларов на взятку судье. Остальные пять пришлось собирать по другим местам. Сангеев даже доложил собственные восемьсот долларов, чтобы не оставлять детей на произвол судьбы. Судья получила свои деньги и вынесла «справедливый» приговор.