Выбрать главу

Мы проходим мимо столиков. Я слышу разговоры. Большинство из них не разобрать. Разные языки, всевозможные акценты.

– Дариус, – здоровается Габриэла, плечом отпихивая блондинку, которая дарит ей презрительный взгляд.

– Развлекайся, зайка, – говорит блондинке Дариус глубоким голосом, прямо как у Барри Уайта [31]. – Свидимся позже.

Та недовольно щурится на нас и в облаке гнева уходит.

– Дариус, это Джо Сандей. Джо, это Дариус.

– Покойничек! – Дариус хватает меня за руку и неистово трясет. Рукопожатие у него – как у дробильной установки. – Наблюдал я за тобой, было дело. Любопытный ты тип, покойничек.

– Тоже рад знакомству, – отзываюсь я.

– Еще б ты не был рад. Зайка, – говорит он Габриэле, – ты наконец-то пришла дать мне отведать твоего сладкого-пресладкого медку?

– Ты знаешь правила, Дариус.

Он закатывает глаза:

– Правила для телочек. А как насчет тебя, покойничек? Перепихнуться не изволишь? – Он смотрит на меня так, что любой порноактер бы обзавидовался.

– Сам сказал, я покойник.

– Это вовсе не значит, что твой инструмент в отставке. – Он хватает себя за яйца и похабно виляет задом. – Подумай. Если что, я всегда здесь.

Дариус берет с полок разноцветные бутылки, достает какое-то пойло из-под стойки, заливает все в шейкер со льдом.

– Мне тут барышня нашептала, что у тебя есть для меня кое-какая информация.

– Задешево беру, втридорога продаю. – Он наливает свою смесь в два бокала для мартини. Жидкость в стекле клубится, как мозги Тимоти Лири [32], – яркая и блестящая. Дариус подвигает бокалы к нам. – Напитки за счет заведения, но информация дорогого стоит. Что предложишь взамен?

Габриэла одаривает его мрачным взглядом:

– Запиши на мой счет. Условия все те же.

– У-уух! – говорит Дариус. – А ты ей нравишься, жеребец, – и игриво толкает меня кулаком в плечо. Наклоняется ко мне и смотрит прямо в глаза. – Ну ладненько, те же – так те же. Рассказываю тебе правила, покойничек. Ты задаешь три вопроса – я даю три ответа. Если тебя мои ответы не устраивают, крепись. Comprendé [33]?

– Три вопроса, значит. А откуда мне знать, что ты не соврешь? И вообще, с чего мне думать, что ты знаешь правду?

– А ниоткуда и ни с чего. Однако у нас есть Габриэла, которая может за меня поручиться. Впрочем, как знать, можешь ли ты ей доверять.

– И мне это ничего не будет стоить?

– Счет оплачивает леди.

– Минуточку, – встревает Габриэла, – я оплачу счет, только если он согласится отдать мне камень.

– Ах, – вздыхает Дариус, выпрямляется и складывает на груди руки, – обожаю нюансы. Так как, покойничек? Отдашь камень ей или сам припрячешь? А может, преподнесешь его нацисту на блюдечке и посмотришь, что он с ним сделает? Или, может быть, все-таки оставишь при себе и перестанешь разлагаться?

– Погоди-ка, повтори.

– Сволочь ты, – шипит Габриэла.

Дариус улыбается. У него крупные белые зубы.

– Я всегда считал, что переговоры проходят куда интереснее, если все карты выложены на стол.

– Что, черт тебя дери, ты мне недоговариваешь?

Габриэла трет ладонями глаза.

– Проклятье. Хрен с тобой. Разлагаешься ты только потому, что камня нет рядом. Чем дольше ты вдали от него, тем тоньше между вами связь. Окончательно это тебя, конечно, не убьет, но ты превратишься в натуральную ходячую мумию.

Ну разумеется. И почему я сам не догадался? Хотя кое-что все равно не складывается.

– Тогда почему я перестал гнить, когда… – не могу даже договорить.

– Сожрал проститутку? – заканчивает за меня Дариус.

Судя по виду, Габриэла в шоке.

– Ага, – говорю я, – спасибо.

– Всегда пожалуйста, покойничек.

– Минуточку, а что произошло? – спрашивает Габриэла.

– Наш покойничек знает подход к дамочкам. Точнее к их сердцам. – Дариус царапает скрюченными пальцами воздух. – Всего-то и нужно – забраться под ребра и вытащить. По сердцу в день – и никакого разложения.

– Я слетел с нарезки, – объясняю я. – Убил женщину и съел ее сердце.

– И даже не трахнул на прощанье, – говорит Дариус. – Потому что это очень, очень неправильно! – Он кладет руки на щеки и открывает рот. Ни дать ни взять – маска из «Крика».

– Зато, – говорю я, глядя на обалдевшую Габриэлу, – я хоть мозгами не закусываю.

– Ну, знаешь, они не так уж плохи, – замечает Дариус. – Короче говоря, хочешь ответов, покойничек, говори со мной. Мой кабак – мои правила. А теперь пора выбирать. Принимаешь предложение леди? Или оставишь ее не у дел и расплатишься сам? На случай, если ты вдруг решишь заключить сделку и свалить из города, предупреждаю: очень не люблю должников, которые не хотят платить по счетам. – И опять я вижу его зубы. – Ты ведь не хочешь прослыть грязным должником?

Чего мне уж точно не хочется, так это чтобы он посчитал меня таковым. Мысль узреть эту рожу в темном переулке совсем не кажется мне заманчивой.

Я смотрю на Габриэлу:

– Если мне только и нужно, что держать при себе камень, то на кой мне отдавать его тебе?

Эта маленькая девочка пыталась меня наколоть. Что ж, такое поведение мне понятно. Кажется, из-за этого она мне даже чуть-чуть больше нравится.

– А давай так, – говорит она. – Ты найдешь камень и отдашь его мне, если я сумею выяснить, как тебе не разлагаться без необходимости поедать сердца. Сойдет?

– Ты говорила, что не можешь обратить процесс.

– Не могу, но и предлагаю совсем не это. Если я сумею остановить разложение и не дать тебе превратиться в декорацию к фильмам Джорджа Ромеро [34], то получу камень. Если же ты будешь продолжать есть людей, рано или поздно тебя поймают.

Не люблю лазейки в стиле «если», но это самая честная сделка из всех, которые мне предлагали за последнее время. Габриэла знает, что мне нужны ответы. А еще наверняка знает, что я встану и уйду, если мне не понравятся условия сделки.

– Ладно, – говорю я наконец, – принимаю предложение.

Дариус хлопает в ладоши. Звук такой, будто бабахнул гром.

– Вот видишь? Не так уж все и плохо, да? Теперь пейте, чтобы скрепить сделку. – Он еще ближе подвигает к нам бокалы для мартини.

Габриэла берет свой и осторожно отпивает. Ей явно все это не нравится. Я, мягко говоря, тоже не в восторге.

– Вынуждена признать, – говорит она, – это один из лучших твоих миксов.

– Спасибо, зайка. Я работаю бесплатно, только чтобы порадовать тебя.

Я делаю глоток. Она права. Вкусно. Как весенний дождь и только что сорванные с ветки апельсины.

– Значит, у меня есть три вопроса?

– Ну неужели ты не в состоянии насладиться моментом, покойничек? Вечно тебе вынь да положь.

– Мертвые кота за известные места не тянут, – говорит Габриэла, – так что давай отвечай на его вопросы.

Не знаю, какую цену она за это платит, но быть на ее месте точно не хочу. Поэтому задаю очевидный вопрос:

– Где камень?

Дариус смеется:

– Дорогой ты мой человек! Думаешь, наша Габриэла не спрашивала о том же тысячу раз? И знаешь, что я ей постоянно твержу? «Зайка, он именно там, где ты ищешь», но она не понимает. Вот что я отвечу тебе: он ближе, чем ты думаешь.

– Что это на хрен за ответ?

– Другого не получишь.

– Понятно. Чушь это все. – Я встаю с табурета и иду на выход. Посетители, все как один, пялятся на меня.

– Джо, подожди, – просит Габриэла, – есть причина, почему он не может ответить конкретнее. Ему не позволяет камень.

Останавливаюсь в шаге от двери.

– И что, блин, это значит?

– Это значит, что камень скрыт под заклинанием. Дариус знает, где он, но не может ответить напрямую. Я даже не знала о камне, пока не заметила спад энергии и не спросила его, почему так происходит.

вернуться

[31]Барри Уайт (1944-2003) – американский певец в стиле ритм-энд-блюз, пик популярности которого пришёлся на середину 70-х годов.

вернуться

[32]Тимоти Лири (1920-1996) – американский писатель, психолог, участник кампании по исследованиям психоделических препаратов.

вернуться

[33]Comprendé? – (исп.) Понятно?

вернуться

[34]Джордж Эндрю Ромеро – американский кинорежиссёр, сценарист, монтажёр и актёр. Снял множество фильмов о зомби.