Доминик рисовал озябшим пальчиком на запотевшем оконном стекле. Из-под его руки выходили странные закорючки, которые вряд ли имели хоть какой-нибудь смысл для кого-то кроме его самого.
Лике было всегда невыразимо больно смотреть на Этого со Второго Этажа. Она чувствовала с ним необъяснимую родственную связь, связь между двумя отвергнутыми, двумя не оправдавшими возложенных на них ожиданий, двумя бесполезными для этого мира существами.
Занятый своей работой мальчик не заметил Лику. Он продолжал выводить на грязном стекле кривые треугольники, кружочки, прямые и изогнутые линии. Это был хаос, который постепенно заполнял пространство, проглатывал запотевшую поверхность, пока на окне совсем не осталось места для новых рисунков. Правда, Доминика это не остановило. Он с той же настойчивостью водил пальцем по стеклу, уже стирая, а не рисуя, и неотрывно смотрел в одну точку, видя что-то, только ему ведомое.
V
М
арте Гордеевой повезло. Учитывая то, что на специальности "Филология" училось только три парня, а ей удалось заполучить в свой стан одного из них, это нельзя было назвать никак иначе, как везением. Она вместе с Никитой Сокольским, Катей Кошкиной и этой белой вороной будут в течение недели жить в роскошном доме. Одни, без родителей. С дочерью хозяев поместья и ее братом. Что может быть лучше? Оставалось только закупиться всем необходимым в магазине, собрать вещи и надеяться, что обсуждаемый вот уже вторую неделю сын богачей окажется симпатичным.
Катя Кошкина полностью разделяла надежды своей подруги. Сначала они решили предварительно договориться, кому достанется Никита, а кому - загадочный незнакомец, но потом передумали. Никита, он все-таки синица в руках, а их новый друг, как ни крути, - пока что настоящий кот в мешке. Никому из двух девушек не хотелось оказаться в дурах, поэтому они миролюбиво отложили спор, не переставая мечтать о журавле в небе.
Дорога на поезде, а потом на автобусе заняла около пяти часов. Владельцы дома наверняка и не догадывались о том, что в глушь, где стоит их поместье, можно добраться без собственного авто. Но все муки себя оправдали. Дом был великолепен. Настоящий замок. Довольно грубая стилизация и безвкусное убранство внутреннего дворика, но все это были мелочи по сравнению с размерами дома и той роскошью, в которой утопали просторные комнаты.
Даже Катя Кошкина, у которой папа был бизнесменом, смотрела на все широко открытыми глазами, полными зависти. На полах лежали мягкие ковры и шкуры, на стенах висели картины и охотничьи трофеи. В отделке мебели было много золотого и насыщенно шоколадного. С потолков свисали выполненные в форме канделябров со свечами огромные светильники. Здесь повсюду чувствовался достаток и упоение собственной властью.
Роль хозяйки на себя приняла девушка по имени Лаура. Она была немного старше студентов, но разница в возрасте была совсем не заметной. Девушка весело щебетала о том, как здорово они проведут эту неделю, а Лика смотрела на ее крупное лицо, пережженные перекисью волосы и не находила ни капли сходства с Лаурой Петрарки, как она ее себе представляла. Хотя вполне возможно, что родители девушки никогда о такой и не слыхали, а имя для дочки выбрали, исходя из каких-то других побуждений, не связанных ни с романтическими ассоциациями, ни с сентиментальным пристрастием к литературе.
Хозяйка и гости сели ужинать. На длинный высокий стол из темного дерева была поставлена пицца в коробке, бутерброды, чипсы, кола и вытянутая из рюкзака бутылка вина - чтобы отметить прибытие. Когда-то в музее Лика видела подобный стол. На нем стояли муляжи запеченного лебедя с нетронутыми белоснежными крыльями, целого поросенка с золотой корочкой и прочих яств, от которых захватывало дух. Сегодняшний натюрморт смотрелся довольно поп-артовски.
Когда первый восторг прошел, стало понятно, что дворец не безупречен. Кое-где с потолка и по стенам свисала паутина. На многочисленных сувенирах и безделушках, расставленных в нишах огромного, на всю стену шкафа, толстым слоем лежала пыль. Но самое главное - число охотничьих трофеев в доме в несколько раз превышало количество, допустимое для их нормального восприятия. То, что поначалу расценивалось как роскошь, стало все больше походить на неудачный гротеск. Со стен свирепо смотрели кабаньи морды в обрамлении разных по форме, цвету и величине лосих рогов. В углу стояло чучело серого волка, которого можно было принять за живого - настолько выразительными были его глаза. На полках и в нишах, растрепав перья, сидели пернатые обитатели дома: глухари, куропатки, вороны. Находиться под наблюдением всех этих животных и птиц было неприятно. Они забирали слишком много пространства, и показавшаяся сначала огромной гостиная, постепенно начала сужаться, вытесняя людей, которые, казалось, были лишними в этом царстве мертвых.