– Ты не пойдешь с ней, я не могу этого допустить, – сказал он.
– Возможно, у тебя нет выбора. Алиша права. Город не сможет обороняться бесконечно. Рано или поздно мне придется с ним встретиться.
– Мне все равно. Я уже однажды потерял тебя. Я не собираюсь сделать это еще раз.
Шаги в коридоре. На пороге появился Калеб, следом – Пим. Мгновение у сына Питера было ошеломленное лицо. Но потом его глаза просияли.
– Это и правда ты, – сказал он.
Эми улыбнулась.
– Калеб, как мне хочется обнять тебя.
Питер встал. Эми приподнялась на локтях, а Калеб наклонился к кровати. Они обнялись. Долго, а когда разомкнули объятия, то держали друг друга за локти, сияя от радости. Питер хорошо понимал, что он видит. Эмоциональная связь между Эми и его сыном, зародившаяся еще до событий в Айове, когда Эми присматривала за ним в приюте.
– Ты так выросла, – со смехом сказал Калеб.
– И ты тоже, – ответила Эми и тоже рассмеялась.
Калеб обернулся к жене, говоря одновременно голосом и на языке жестов:
– Эми, это Пим, моя жена. Пим, это Эми.
Как дела, Пим? – спросила Эми на языке жестов.
Очень хорошо, спасибо, ответила Пим.
Руки Эми двигались с потрясающей быстротой.
Прекрасное имя. Я тебя себе именно такой представляла.
Ты тоже.
Калеб уставился на женщин; и лишь тогда Питер осознал, что эта беседа технически была невозможна.
– Эми, как ты смогла это сделать? – спросил Калеб.
Эми нахмурилась, глядя на свои переплетенные пальцы.
– Сама не знаю, если честно. Наверное, Сестры меня научили.
– Ни одна из них этот язык не знает.
Эми уронила руки на колени и подняла взгляд.
– Ну, кто-нибудь должен знать. Иначе откуда бы я узнала?
Снова шаги. В спальне появился Апгар, принеся с собой атмосферу официальности.
– Мистер президент, прошу прощения, что прервал, но я решил, что смогу вас найти именно здесь.
Он повернулся к кровати и дернул подбородком.
– Прошу прощения, мэм. Как себя чувствуете?
Эми уже села, сложив руки на коленях.
– Намного лучше, благодарю, генерал.
Апгар посмотрел на Калеба, прищурившись.
– Лейтенант, разве вам сейчас не полагается в койке лежать?
– Я не устал, сэр.
– Об этом я не спрашивал. И не смотрите на вашего отца, он тут ни при чем.
Калеб снова взял Эми за руку и сжал в последний раз.
– Поправляйся, хорошо?
– Быстрее, мистер Джексон.
Калеб очень быстро обменялся жестами с Пим, так, что никто ничего не понял, и вышел.
– Если вы здесь закончили, – сказал Апгар, – то уже пора. Люди ждать будут.
Питер повернулся к Эми.
– Мне надо идти.
Казалось, Эми его не услышала. Ее глаза были прикованы к Пим. Тянулись секунды, две женщины глядели друг на друга, будто беззвучно разговаривая.
– Эми?
Эми дернулась, прерывая ток. Казалось, мгновение она не понимала, где находится.
– Конечно, – очень холодно сказала она.
– У тебя здесь все нормально? – спросил Питер.
Снова улыбка, но на этот раз скорее вежливая, чем искренняя. Какая-то пустая, даже немного вымученная.
– Идеально.
– Зеркала, – повторил Чейз.
За столом для переговоров по часовой стрелке от Питера сидели главные действующие лица, его военное правительство: Апгар, Хеннеман, Сара, Майкл, Грир.
– Не обязательно зеркало в прямом смысле слова. Подойдет любая отражающая поверхность, так, чтобы они видели свое отражение.
Чейз протяжно вздохнул и положил руки на стол.
– Это самое безумное, что я в своей жизни слышал.
– Вовсе не безумное. Тридцать лет назад я и Лиш убегали от троих Зараженных, и они загнали нас в угол, на кухне. Патроны у нас кончились, мы были совершенно беззащитны. С потолка свисали на крючках куча кастрюль и сковородок. Я схватил одну из них, чтобы использовать как дубинку, но случайно развернул ее плоскостью к первому Зараженному. Тварь встала как вкопанная, будто под гипнозом. А это был всего лишь медный горшок. Майкл, подтверди.
– Он прав, я тоже это видел.
– Так что с ними происходит? – спросил Апгар Майкла. – Почему это замедляет их?
– Сложно сказать. Я бы предположил, что это некая остаточная память.
– В смысле?
– В смысле, что им не нравится то, что они видят, поскольку это не сочетается с каким-то другим аспектом их восприятия себя.
Майкл повернулся к Питеру.
– Помнишь Зараженную, с которой ты сражался в клетке у Тифти?
Питер кивнул.
– После того, как ты ее убил, то кое-что сказал Тифти. «Ее звали Эмили. Последнее, что она помнит, – как с парнем целовалась». Откуда ты это узнал?