– Мы назвали его Карлосом, в честь моего отца, – сказала Грейс.
Ночью Грейс рассказала Саре историю их семьи. Пятнадцать лет назад ее родители уехали в поселение и обосновались в Берни. Однако фермерское дело у ее отца не заладилось, и ему пришлось пойти работать на телеграф, по много месяцев не видясь с семьей. А потом он погиб, упав со столба. Грейс и ее мать – ее двое старших братьев уже давно уехали – вернулись в Кервилл и жили с родственниками. Но жизнь у них была тяжелая, и мать тоже умерла. Грейс не стала вдаваться в подробности, как именно. В семнадцать Грейс пошла работать в нелегальный салун. Насчет этой работы она тоже не особо распространялась, а Сара не настаивала. Так она познакомилась с Джоком. Не слишком благоприятное начало, хотя, по словам Грейс, они очень любили друг друга. Когда выяснилось, что она беременна, Джок поступил подобающим образом.
Сара перепеленала ребенка и вернула матери, заверив ее, что все в порядке.
– Он еще некоторое время будет капризничать, пока у тебя молоко не придет. Не беспокойся, это ничего не значит.
– Что с нами будет, доктор Уилсон?
Этот вопрос застал Сару врасплох.
– Ты будешь заботиться о твоем сыне, вот что.
– Я слышала про ту женщину. Говорят, что она вроде Зараженная. Как такое может быть?
Сара не знала, что и ответить. Конечно, люди будут говорить о таком.
– Возможно. Я не знаю.
Она положила руку на плечо Грейс.
– Попытайся отдохнуть. В Армии знают, что делать.
Она нашла Дженни в кладовой. Та проверяла запасы. Бинты, свечи, одеяла, вода. С первого этажа еще ящики принесли, поставили у стены. Ее дочь, Ханна, веснушчатая зеленоглазая девочка тринадцати лет, голенастая, помогала матери.
– Милая, не позволишь мне и твоей маме немного поговорить? Сходи наверх, спроси, не надо ли чего.
Девочка оставила их наедине. Сара быстро поглядела на план убежища.
– Как думаешь, сколько людей сможем сюда втиснуть? – спросила она.
– Сотню точно. Может, и побольше, если битком.
– Давай поставим стол на входе, будем считать. Мужчин не пускать, только женщины и дети.
– А если они попытаются?
– Это не наше дело. Пусть военные разбираются.
Сара осмотрела еще четырех пациентов – мальчика с пневмонией, женщину лет сорока с чем-то, которая жаловалась на затрудненное дыхание, опасаясь, что это проблемы с сердцем, но это была всего лишь паническая атака, двух маленьких девочек, близняшек, которых привели ночью, с сильным поносом и температурой. Затем она вернулась на первый этаж, как раз вовремя. Ко входу с ревом моторов подъехали две пятитонки. Она вышла наружу.
– Сара Уилсон?
– Да, я.
Солдат обернулся в сторону первого грузовика.
– О’кей, начинаем разгружаться.
Солдаты, собравшись по двое, принялись выгружать мешки с песком. Одновременно два «Хамви» с пулеметами калибра.50 на крышах сдали назад и остановились по обе стороны от входа в больницу. Сара смотрела на все это, оцепенев, постепенно осознавая всю странность происходящего.
– Не покажете мне другие входы? – спросил сержант.
Сара повела его вокруг больницы, показала боковой и задний входы. Тут же подошли солдаты с досками в руках и принялись приколачивать их к дверным косякам.
– Драков это не остановит, – сказала Сара. Они стояли у передней двери и смотрели, как заколачивают досками окна.
– А это и не для драков.
Иисусе, подумала Сара.
– Мэм, у вас есть оружие?
– Это больница, сержант. У нас тут оружие не валяется.
Сержант подошел к первому грузовику и вернулся с винтовкой и пистолетом в руках.
– Выбирайте.
Его предложение было ей совсем не по нутру, ведь здесь все-таки больница. Но потом Сара вспомнила Кейт.
– Хорошо, пистолет.
Взяла оружие и заткнула за пояс.
– Приходилось пользоваться? – спросил сержант. – Могу основы показать, если хотите.
– В этом нет необходимости.
Сидя в тюрьме, Алиша начала пробовать на прочность цепи.
Кольцо в стене – мелочи. Один хороший рывок, и готово. А вот с наручниками проблема. Они из какого-то достаточно твердого сплава. Наверное, из бункера Тифти. Тот в свое время занимался там изучением Зараженных. Так что даже если она вырвет кольцо из стены, все равно останется связанной, как свинья на бойне.
Внезапно ей захотелось спать. Не для того, чтобы убить время, а чтобы избавиться от мыслей. Хотя те сны, которые ей снились, одни и те же, не были тем, что ей очень хотелось бы снова пережить. Ярко освещенный город, погружающийся во тьму. Радостные крики внутри, исчезающие неизвестно куда. Дверь, пропадающая.