– Что это за дела с руками-ногами по всему городу? – Дэлли покачивает кроличьей лапкой, которую он постоянно носит в кармане.
Мне не стоило так сильно удивляться тому, что Дэлли знает об этом. Он знает всё и всегда держит ухо востро.
– Я не могу об этом говорить, Дэлли.
Мой отказ на него совершенно не действует.
– Все видели коробку, которую оставили перед Вечнозелёным садом. Я слышал, её нашёл маленький Чиппер Лоури. Бедняжка. Представь, ему всего три года! А его матери пришлось объяснять, как нога оказалась в коробке у парковых ворот. Похоже, – Дэлли наклоняется ближе ко мне, – Чиппер решил, что это игрушка. Пытался с ней играть. И поднял вой, когда мать её отобрала. – Дэлли вздыхает. – Хотелось бы мне в тот день быть одной из мух на Вечных розах.
Я заговорщицки улыбаюсь:
– Да. Быть мухой на Вечных розах.
– Дорогая, ты только не слушай тех, кто говорит, что ты предаёшь Шрам, работая на правительство, – говорит Дэлли. – Выбрось их из головы. Они просто завидуют.
Дэлли часто это делает. Провоцирует и ждёт реакции. Так он и получает большую часть своей информации. Хотя я стараюсь не принимать это близко к сердцу, его слова меня всё-таки задевают. Шрам слишком много значит для меня, чтобы терпеть, когда меня считают предательницей, в то время как я добиваюсь совсем противоположного.
– Люди правда так говорят?
– Не обращай внимания. Позволь нам гордиться тобой. Ты это заслужила. Ты могла бы сидеть дома по уши в соцсетях, но ты пытаешься помочь нашему сообществу, и, видит Великий Дух, нам это необходимо.
– Дэлли, – говорю я.
Он наливает мне новый напиток, косясь на играющую группу.
– Хм?
– Мне просто любопытно, знаешь ли ты что-нибудь о Малли Сент.
Дэлли оживляется и склоняется ко мне, выгнув бровь:
– Я слышал, она пропала. Вчера сюда приходил её отец с ужасной птицей и громилой-телохранителем, пытаясь найти дочь. Но я ничего не знаю, милая. Она была тут в понедельник. Вела себя жутко и стервозно, как обычно, а потом пропала. Я не могу вспомнить чего-то особенного. Я уже показывал отцу Малли записи камер, но могу показать и тебе, если хочешь. – По его лицу скользит тень осознания. – Погоди секунду, – говорит он. – Ты проводишь расследование?
Я невольно улыбаюсь.
– Тогда не должна ли ты показать мне значок? И считается ли это официальным допросом?
Мне не хочется признаваться, что мне выдали только временный значок вместе с перцовым баллончиком.
– Это чудесно, Мэри, – говорит Дэлли. – Я безумно рад за тебя. Ты её найдёшь, не сомневаюсь. – Он облокачивается на стойку. – У этой девочки больше врагов, чем у любого другого человека в Шраме, из тех, кого я могу вспомнить. Придётся опросить целую кучу народа, это точно. Я хотел бы помочь тебе одержать твою первую победу, но, увы, я лишь обычный скромный бармен.
Я была почти уверена, что приду сюда и этой же ночью Дэлли раскроет дело за меня, а мне останется только пройти по дороге к признанию и славе, но я не позволяю своему разочарованию вырваться наружу.
– Рядом с ней был кто-нибудь?
– Из того, что я помню, она была одна. Она всегда одна, ты и сама знаешь.
– Но я видела, как она танцевала.
– Ага, она и танцует одна, постоянно одна. Это действительно грустно. Так жить опасно, если хочешь знать моё мнение. Сила в единстве и всё такое.
Я обдумываю всё, что говорит Дэлли. Где-то между этим местом и квартирой её отца с Малли произошло нечто, отчего девочка исчезла прямо с улицы. Я пытаюсь развить эту мысль дальше. Она живёт в том же здании, что и Урсула, где-то в шести кварталах отсюда. Через четыре квартала оживлённых заведений и ярких огней начинается складской район, и обстановка там гораздо мрачнее. Может, кто-то смог подкрасться к ней незаметно.
В одном я уверена точно. Урсула сегодня не пойдёт домой одна.
Урсула, словно услышав мои мысли, выбегает из толпы, взмокшая и улыбающаяся. Её светлые волосы прилипли к щекам, а грудь едва не выскакивает из декольте узкого чёрного платья.
– Ну наконец-то! – Она хватает меня за руку. – Давай, идём танцевать!
– Подожди. Постой здесь со мной.
Урсула закатывает глаза, но улыбается и забирает у меня напиток. Мою талию обвивают чужие руки. Я откидываюсь на Джеймса и позволяю телу расслабиться впервые с окончания сегодняшних уроков. Джеймс притягивает меня ближе, я поворачиваюсь на носочках и целую его.