– Определенному кондиционированию! – Якубиан коротко и грубовато хохотнул. – И вы, штафирки, еще подшучиваете над эвфемизмами военных! Что они, по-твоему, сделали – испортили ему прическу или перестарались с количеством шампуня? Они ковырялись в его сознании, Уэллс. Они промыли ему все мозги.
– Как скажешь. В любом случае, примерно месяц назад произошел сбой в аппаратуре слежения – мы до сих пор не можем с уверенностью сказать, случайно ли это произошло или тут имел место саботаж, – и контакт с Иксом оказался утерян. В смысле – контакт с его разумом. Тело его и сейчас здесь. В пятидесяти футах под тобой, если говорить точнее. Но это означает, что его погружение в сеть симуляции продолжается, а мы не имеем понятия, в каком месте матрицы он находится.
– Ладно, ты наконец-то добрался до того, что я не знаю, – сказал Якубиан. – Но почему мы не можем его найти? И насколько трудно это сделать?
– Позволь мне кое-что показать. – Уэллс снова сделал жест. Светящиеся белые точки застыли, превратившись в некое подобие трехмерной звездной карты. Уэллс вытянул палец, одна из них стала красной и замигала. – Первоначальные симуляции были очень простыми – там все было реактивным, то есть когда субъект на что-то смотрел, чего-то касался или куда-то перемещался, симуляция реагировала на его действия.
Красная точка стала медленно перемещаться. Ближайшие к ней белые возобновили движение, но остальные не шелохнулись.
– Все происходит относительно субъекта. Когда субъекта нет, не происходит ничего. Даже когда субъект действует, за границами его ощущений ничего не меняется. Но такой тип симуляции, подобно ранним экспериментам с искусственным интеллектом, которые он напоминает, есть лишь очень слабая версия того, что он пытается симулировать, – ведь реальные люди не мыслят линейными последовательностями утверждений типа «если – то», а реальная окружающая среда изменяется и в отсутствие человека-наблюдателя. Поэтому эксперименты с искусственным интеллектом примерно в конце прошлого века сменились опытами с «искусственной жизнью». Люди стали создавать эволюционирующую окружающую среду. Обитающие в ней искусственные организмы – поначалу очень простые – также эволюционировали. Эксперимент с «и-жизнью» продолжался непрерывно, и все это время различные искусственные организмы жили, питались, размножались и умирали независимо от того, наблюдали за ними ученые или нет.
Этим же занимаются новые поколения симуляций… по крайней мере, самые совершенные из них. – Уэллс снова шевельнул пальцем. Красная точка исчезла, а белые возобновили хаотичное движение. Одни перемещались медленно, другие мелькали как пули; некоторые путешествовали группами, а кое-какие одинокие точки ползли вполне целенаправленно. – И неважно, имеется ли здесь участник-человек, ведь различные компоненты симуляции – искусственные живые существа, искусственная погода и даже искусственная энтропия – продолжают меняться. Они взаимодействуют, комбинируются и рекомбинируются, и за счет этого взаимодействия их индивидуальная простота начинает приближаться к сложности реальной жизни, а в некоторых ситуациях, возможно, даже превосходить ее. – Он усмехнулся. – Или РЖ, как мы привыкли ее называть.
Якубиан разглядывал зависшее в центре комнаты мельтешение искорок.
– Все равно не понимаю, почему мы не можем отыскать эту заразу Икса.
Уэллс снова вызвал красную точку, заставил картинку застыть и повернулся к генералу:
– Хорошо, Дэниел, сперва я покажу тебе старинную симуляцию, ту самую, что реагирует только на участника-человека. Сейчас я спрячу субъекта. – Красная точка стала ровно светящейся белой. – А теперь включу. – Точки снова ожили, по крайней мере, некоторые, и превратились в пульсирующий рой, медленно ползущий сквозь мешанину остальных подобно воронке смерча. Дальние точки оставались неподвижными. – Ну, и какая из точек наш субъект?
Якубиан подался вперед.
– Должно быть, одна из тех, в центре. Вот эта… Нет, эта.
Облако точек застыло, одна из них стала красной.
– Близкое попадание, Дэниел. Уверен, ты отыскал бы его, если бы пригляделся внимательнее. А теперь попробуй повторить это для симуляционной модели, приближенной к той, что работает в проекте «Грааль». – Красная точка опять стала белой, затем все они зашевелились.
– Я ее… потерял.
– Вот именно. – Уэллс шевельнул пальцем, голограмма погасла. Стенные экраны засветились приглушенным серым цветом, на фоне которого угадывался едва заметный логотип ТМФ. – Когда симуляция ведет себя очень похоже на реальную жизнь, что справедливо для нашего случая, то очень трудно понять, какой из объектов – участник-человек, а какой просто псевдожизнь.
Якубиан огляделся. Уэллс, угадав его желание, тихо хлопнул в ладоши; из скрытых в полу люков поднялись два кресла.
– Но это же наша чертова симуляционная сеть! – Генерал плюхнулся в одно из кресел. – Почему бы ее попросту не выключить? Только не говори, что он будет где-то в ней ползать и после того, как ты выдернешь шнур из розетки!
Основатель «Телеморфикса» вздохнул:
– Все не так просто, Дэниел. Если мы просто заморозим все симуляции в сети, это ничего не изменит. Икс станет выглядеть просто как артефакт внутри той симуляции, где окажется, а у артефактов нет индивидуальной истории, которую можно проверить. Они попросту… существуют. На всей планете не найдется достаточно процессоров, чтобы записать все происшедшее в проекте «Грааль» с момента его запуска. А насчет его реального отключения… черт, Дэниел, ты вообще представляешь, сколько времени и денег потратили на него члены Братства? И какой там развился искусственный мир? Потому что это именно мир – взрослый, сформировавшийся, создавший себя путем эволюции подобно нашему, реальному. Триллионы! Они вложили триллионы, оплатив два десятилетия работы высокоскоростных процессоров. Сложность получившегося мира почти непредставима… и ты хочешь его вот так взять и выключить? Это примерно то же, что явиться в самый богатый и развитой регион мира и сказать: «Знаете, тут где-то бегает таракан. Не возражаете, если мы сожжем все ваши дома, чтобы его прикончить?» Про это забудь, Дэниел.
Генерал снова похлопал по карману, нахмурился.
– Но вы нашли решение?
– Думаю, да. Мы создали агента. – Уэллс сделал жест, стенные экраны начали заполняться текстом.
– Агента? Я думал, у вас давно уже есть агенты, чтобы проделывать такое! Царь Тут, или Господь Всемогущий, или как там он себя нынче называет – говорил, что у него уже имеются самые совершенные агенты.
– Да, но, видишь ли, в том-то и загвоздка. Мы так мало о них знаем – его люди контролировали эту часть проекта почти целиком, и до сих пор я в их дела не лез. Но не исключено, что агенты, которые у него там есть, будь то люди или искусственные создания, ведут поиски по старинке.
– И что это значит?
– Они ищут сходство. Мои люди выяснили, на что способны такие агенты, – в научной среде трудно сохранить что-либо в полном секрете, – и, насколько нам известно, команда Старика отслеживала Икса с тех пор, как его внедрили в сеть. А это означает, что они создали нечто вроде его поведенческого профиля – схему, показывающую, как Икс действовал в нескольких различных симуляциях. И теперь агенты или следящие устройства, которые они используют, скорее всего сравнивают эту схему с поведенческими профилями всех остальных объектов в сети.
– Вот как? На мой взгляд, это правильный подход. – Якубиан в третий раз похлопал по карману.
– В менее сложной системе – да. Но, как я тебе уже долго пытаюсь втолковать, наша система отличается от прочих симуляционных сетей. Хотя бы тем, что, поскольку индивидуальные объекты в ней не отслеживаются, сравнение поведенческих схем приходится выполнять по очереди, одну за другой. – Уэллс нахмурился. – Знаешь, тебе обязательно надо во всем разобраться, Дэниел – это столь же важно для тебя, как и для всех нас.