Она посмотрела на предмет в его руке, не зная, что и сказать.
– Но у меня уже есть книгоочки. Вы же знаете.
– Есть, но не такие. Когда мы закончим, ты должна отнести их домой, а затем обязательно избавиться от своих очков – выкинуть их там, где никто не найдет. Иначе родители спросят, откуда у тебя вторые очки.
– Так они другие? – Она повертела их и так и сяк, но они ничем не отличались от ее очков, даже надетые.
– Потом поймешь. Уже завтра. Надень их, когда вернешься из школы – во сколько это будет? В два часа?
Она кивнула.
– Папа говорит «в четырнадцать ноль-ноль».
– Хорошо. А теперь пора за работу. Но сперва вымой, пожалуйста, стакан и блюдце. На всякий случай – пусть ты и в перчатках, незачем оставлять хоть какие-то следы.
Когда она закончила и поставила блюдце и стакан в буфет, мистер Селларс уже ждал ее в коридоре. С забавным лицом и тщедушным тельцем, да еще сидя столь неподвижно, он напоминал куклу.
– Ах, – сказал он, – пора идти. – Знаешь, я стану скучать по этому дому. Хоть это и тюрьма, но не совсем неконгениальная.
Кристабель не поняла длинного слова, но промолчала.
– Иди со мной. Это на заднем дворе.
Кристабель смахнула с рампы возле крыльца несколько ветвей и помогла мистеру Селларсу спуститься. Было еще очень темно, и уличные фонари давали совсем немного света – только чтобы разглядеть что-нибудь рядом. Растения росли повсюду, даже посреди лужайки и из трещин на дорожке – Кристабель решила, что за садом давно никто не ухаживал. Ветер и не собирался стихать, а мокрая трава шлепала Кристабель по лодыжкам, когда она толкала кресло с мистером Селларсом через лужайку. Они остановились у дальнего ее края. Здесь над травой висела веревка, оба ее конца свешивались из странной металлической штуковины на ветке большого дуба.
– Это здесь, – сказал он, указывая на землю. – Приподними траву и отверни ее в сторону. Вот так. Берись с другого конца.
Оказалось, что траву на краю лужайки можно свернуть в рулон, совсем как ковер в столовой, который мама свертывает перед приходом полотера. Посередине открывшейся полоски земли теперь виднелась старая металлическая пластина с двумя отверстиями. Мистер Селларс поднял лежащий возле дорожки металлический прут, сунул в одно из отверстий, потом опер его на ручку кресла и, пользуясь им как рычагом, нажал. Пластина поднялась и с мягким шлепком упала на траву.
– А теперь сперва меня, потом кресло. Сейчас ты узнаешь, как работает блок, Кристабель. Я им уже много чего поднимал, но с твоей помощью завершить дело будет гораздо легче.
Он ухватился за веревку, приподняв свое тщедушное тело над креслом, затем пропустил веревочную петлю под мышками и с помощью Кристабель завис над отверстием в земле. Когда он начал спускаться, медленно перебирая веревку пальцами, Кристабель придерживала старика, чтобы он не ударялся о стенки колодца. Вскоре веревка провисла.
– Видишь, тут совсем неглубоко.
Кристабель заглянула в дыру. На полу бетонного туннеля стоял странный квадратный фонарик, заливавший все вокруг красным светом. Мистер Селларс сидел на полу рядом с ним, подогнув под себя ноги. Будь у Кристабель зонтик, она вполне могла бы дотянуться им до старика. Он ослабил охватывающую грудь веревку и стянул через голову петлю, но узел развязывать не стал.
– Будем надеяться, что я единственный, кто знает про эти аварийные туннели, – сказал он, улыбаясь. – Ими не пользовались уже пятьдесят лет. А проложили еще тогда, когда не родились твои мама и папа. А теперь кресло, – попросил он, перебрасывая Кристабель веревку с петлей. – Я скажу, как его привязать.
Девочка прикрепила веревку к креслу, и мистер Селларс с силой потянул за второй конец. Металлическая штуковина на ветке заскрипела, но кресло поначалу даже не пошевелилось. Кристабель принялась его толкать, но лишь сдвинула в сторону. Мистер Селларс потянул снова, на сей раз приподнявшись и повиснув на веревке. Ветка согнулась, но кресло чуть-чуть приподнялось над землей. Кристабель подвела его к отверстию, и мистер Селларс потихоньку спустил его на дно туннеля. После чего залез на сиденье и прикрепил оба конца веревки к подлокотникам.
– Отойди, Кристабель, – велел он.
Когда девочка повиновалась, он пошевелил пальцами над подлокотниками, и кресло двинулось вперед. Веревки натянулись, ветка сильно согнулась. Пальцы мистера Селларса зашевелились быстрее. Шины словно впились в бетон, а кресло негромко загудело – точно кошка замурлыкала. Что-то треснуло. Согнутая ветка распрямилась, а веревка вместе с блоком упали в туннель.
– Ага, прекрасно. От блока избавились. Это было последнее, о чем я беспокоился. – Мистер Селларс взглянул на Кристабель снизу вверх. Залитый красным светом, он показался девочке привидением из заколдованного дома. – Теперь я справлюсь сам, – улыбнулся он, потом приложил к груди руку и поклонился ей, как будто она была королевой Выдрой. – «Мы, от шумного мира устав, склоняемся, бросив труды…» Это снова Йитс. Не забудь надеть после школы новые книгоочки. И будь очень осторожна с машиной. – Он рассмеялся. – Наконец-то от нее появится хоть какая-то польза. – Его лицо вновь стало серьезным, он поднял палец. – Будь очень, очень осторожна. И делай все точно, как я говорил. Стишок помнишь?
Кристабель кивнула.
– Хорошо. И не забудь подождать, пока уличные фонари не погаснут. – Мистер Селларс покачал головой. – Подумать только, до чего я дошел – как меня вынудили поступить! Ты моя сообщница по преступлению, Кристабель. Я планировал его уже давно, но без тебя бы не справился. Надеюсь, когда-нибудь я смогу рассказать, насколько важный поступок ты совершила. – Он помахал изуродованной рукой. – Будь хорошей девочкой. И береги себя!
– А вам там не будет страшно?
– Нет. Может, я и не уеду очень далеко, зато буду свободен, а этого я так давно не мог про себя сказать. А теперь иди, малышка Кристабель. Тебе в любом случае надо вскоре вернуться домой.
Она помахала ему на прощание. Затем с помощью мистера Селларса закрыла люк туннеля металлической пластиной, накрыла ее полоской дерна и притоптала.
Первый шаг, попавши в дом, —
Шарь под раковиной прутом…
Вернувшись в дом, Кристабель пошарила прихваченным с собой металлическим прутом под раковиной, как велел стишок мистера Селларса. Она вновь и вновь твердила его про себя – там было перечислено столько дел, а она очень боялась что-нибудь напутать.
И точно – в жестянке под раковиной отыскался коротенький рулончик жесткой попахивающей ткани. Кристабель взяла его и лежащую рядом пластиковую штучку и вошла через вторую кухонную дверь в гараж. В окошко над дверью просачивался слабый свет, и она разглядела «кадиллак» мистера Селларса, затаившийся в темноте, точно огромное животное. Ей отчаянно хотелось включить в гараже свет, как хотелось сделать это и на кухне, – без мистера Селларса дом казался ей еще темнее и страшнее собственного, – но стишок этого не разрешал:
… Свет нигде ты не включай.
Набравшись храбрости, она вспомнила следующее задание:
Дверь гаража ты распахни…
Она провела рукой перед сенсором возле входа в кухню, и наружная дверь гаража бесшумно поднялась. Теперь она, стоя возле машины, видела всю Бекман-корт, освещенную двойным рядом уличных фонарей.
Кристабель пошла вокруг машины, твердя стишок мистера Селларса. Проходя мимо правой передней дверцы, она заметила на сиденье водителя какую-то скорченную фигуру и так перепугалась, что едва не взвизгнула, но через секунду разглядела, что это просто большой пластиковый мешок. Но пусть даже мешок, все равно ей это не понравилось, и она торопливо подошла к багажнику «кадиллака».