Может быть, это было жилище шивов? Если так, возможно, у меня будет шанс вернуться на Марс того времени, в которое мне нужно попасть — времени, где жила моя Шизала.
Я выплюнул песок изо рта и встал. Помещение было пустым и безликим. Только когда глаза мои стали привыкать к темноте, я смог различить на дальней стене небольшую приборную панель. Тщательно осмотрев ее, я обнаружил, что она состоит из полдюжины кнопок. Я занес над ними руку. Если нажать на одну из них, что может случиться? И случится ли что-нибудь вообще? Вряд ли. С другой стороны, те руки, которые закрыли заплатой дыру в потолке этого помещения, могли поддерживать и эти приборы в рабочем состоянии. Были ли здесь живые существа? Я был уверен, что из этой комнаты можно было попасть в другие. Логично? Логично. Если есть кнопки, они должны были быть от какого-нибудь механизма.
Наугад я нажал одну из кнопок. Я приготовился к самым серьезным последствиям, но ничего особенного не произошло, кроме того, что комната осветилась тусклым светом, который исходил от самых стен. Но в этом свете стала видна тонкая линия, образовывавшая прямоугольник недалеко от панели. Дверь? Как раз этого я ожидал.
Приборы — все или только их часть — были в рабочем состоянии.
Прежде чем предпринять дальнейшие исследования, я помедлил и вернулся на место прямо под дырой в потолке комнаты. Я услышал слабые голоса. Очевидно, мои спутники проснулись и, не увидев меня рядом, пошли меня искать.
Я позвал их.
Вскоре над комнатой склонился Гул Хаджи. Он был очень удивлен:
— Что ты там нашел, Майкл Кейн?
— Возможно, путь к спасению, — сказал я, изо всех сил стараясь изобразить усмешку. — Прыгай сюда и позови остальных: посмотрите сами, что я нашел.
Гул Хаджи спрыгнул ко мне, за ним — Джил Диэра и Вас Оола. Бак Пури спустился к нам последним. Он подозрительно озирался с совершенно безумным видом.
— Вода? — сразу же спросил он. — Ты нашел воду?
Я покачал головой.
— Пока нет, но возможно, мы ее найдем.
— «Возможно»! «Возможно»! Я умираю.
Гул Хаджи положил руку на плечо Бака Пури.
— Успокойся, друг, потерпи еще немного.
Бак Пури провел языком по распухшим губам и затих, оставаясь мрачным и недовольным. Время от времени он бросал на нас безумные взгляды.
— Что это? — Джил Диэра махнул рукой в сторону приборной панели.
— Я нажал на одну из кнопок, и вспыхнул свет, — сказал я. — Можно предположить, что еще одна из них откроет дверь, но я не знаю, какая именно.
— Интересно, а что за дверью? — вставил Вас Оола.
Пожав плечами, я протянул руку и нажал на вторую кнопку. Пол, стены, потолок комнаты начали трястись. Я поскорее нажал на эту кнопку еще раз, и вибрация прекратилась. Я нажал на третью кнопку — и никаких видимых признаков.
Четвертая кнопка, и мы услышали резкий скрип и скрежетание, которыми сопровождалось, как я немедленно заметил, движение двери: она ушла в стену направо.
Заглянув в появившееся отверстие, мы ничего не увидели. Темнота была, хоть глаз выколи. Но мы почувствовали на лицах дуновение холодной-холодной струи воздуха.
— Как ты думаешь, кто создал все это? — спросил я Гула Хаджи. — Шивы?
— Может, и шивы, — сказал он не очень уверенно.
Я протянул руку в темноту, чтобы нащупать панель с кнопками, которая, как было логично предположить, должна была быть и в этой комнате.
Я ее нашел. Нажав соответствующую кнопку, я зажег в комнате свет.
Песка на полу не было. По форме эта комната была приблизительно такой же, как и первая. Но здесь на стенах были закреплены какие-то огромные сферические предметы, под которыми находились пульты управления.
На полу лежал скелет.
Увидев останки того, кто, вероятно, был синим великаном племени мендишаров, Бак Пури пронзительно вскрикнул и стал показывать на кости дрожащим пальцем.
— Дурной знак! Он тоже был любопытен, и его убили. Здесь действуют сверхъестественные силы!
С показной беспечностью я прошел внутрь и склонился над скелетом.
— Чушь, — сказал я, подняв копье с коротким древком. — Он был убит вот этой штукой — смотрите сами. — И я протянул им копье. Оно было легким и крепким, сделанным как единое целое из еще одного необычного материала.
— Ничего подобного я в жизни не видел, — сказал Джил Диэра, присоединяясь ко мне, чтобы взглянуть на оружие. — Смотри, на древке вырезаны знаки — или буквы? — и я не знаю, какой язык это мог бы быть.
Я тоже не знал, на марсианский он был похож мало. Однако было некоторое сходство, очень смутное, с классическим санскритом — в самом общем очертании букв.
— Знаешь, что это такое? — спросил я, передавая пику Гулу Хаджи.
Он сжал губы.
— В своих странствиях я уже встречал нечто подобное. Похоже на оружие шивов, но не совсем. — Казалось, рука его дрогнула, когда он возвращал мне копье.
— Тогда что это? — спросил я нетерпеливо.
— Это…
И тут раздался этот звук. Высокий звук, от которого останавливалась в жилах кровь, — противоестественный шепот, отозвавшийся в комнатах эхом. Он звучал вокруг нас, во всем этом подземном мире.
Это был самый жуткий звук из всех, какие я слышал в своей жизни. Казалось, он подтверждал полубезумное предположение Бака Пури о том, что здесь живут существа сверхъестественные. Внезапно из убежища, обещавшего спасение, подземная комната превратилась в источник безотчетного, неконтролируемого ужаса.
Первым побуждением было бежать. И Бак Пури действительно сделал шаг к двери, чтобы вернуться в первую комнату. Остальные не двигались, но было видно, что они с трудом удерживают себя.
Я рассмеялся, точнее, попытался рассмеяться — в результате у меня получилось какое-то безрадостное кряхтение, — и сказал:
— Спокойно. Это очень древнее место. Звук могли издать животные, поселившиеся в руинах, он может исходить от машин, наконец, он мог быть вызван ветром, проходящим через комнаты.
Я не верил ни единому своему слову, и они тоже.
Я попробовал другое средство.
— Хорошо, — сказал я, поежившись. — Что будем делать? Рискнем там, где, может быть, никакого риска и нет, или пойдем на верную смерть в пустыне — смерть медленную, мучительную?
Бак Пури остановился; должно быть, ему на помощь пришли остатки его некогда сильного характера. Он расправил плечи и присоединился к нам.
Я миновал скелет и, приблизившись к панели с кнопками, открыл следующую дверь.
Эта дверь открылась легко, и я быстро нашел кнопку, чтобы осветить третью комнату, которая была больше, чем предыдущая.
В какой-то степени в этой комнате я почувствовал себя лучше: здесь было больше всякого оборудования. Конечно, я не знал его назначения, но меня успокаивала мысль о каком-то высоком интеллекте, создавшем все это. Как ученый, я оценил труд и изобретательность этого интеллекта. И еще я увидел, что оборудование создано живым мыслящим существом, а не какой-то сверхъестественной силой.
Если эти пчелиные соты комнат все еще были обитаемы, значит, жили здесь люди, которые мыслят логически и действия которых можно расценивать с позиций элементарной логики. Конечно, не было гарантии, что они не отнесутся к нам враждебно или не будут угрожать нам каким-нибудь опасным оружием, но я почему-то был уверен, что в конечном итоге с ними можно будет найти общий язык.
Так я думал.
Мне следовало понять, что в моих рассуждениях, которые я выстраивал так тщательно, чтобы успокоить свою тревогу, был серьезный просчет.
Мне следовало понять, что услышанный нами звук по природе был животным, а по настроению — очень злобным. В нем не было ничего, освященного истинным интеллектом.
Мы пошли вперед, минуя комнату за комнатой, обнаруживая новую технику и материалы: ткань, немного похожую на парашютный шелк, контейнеры с газом и химикатами, мотки шнура, похожего на нейлоновый, только гораздо крепче, химическое оборудование, приборы для опытов по электронике, части каких-то аппаратов, в том числе электрических генераторов.