Он в удивлении покачал головой.
— Если бы у тебя была борода, ты мог бы быть багарадом. Думаю, ты понравишься Рокину Золотому.
— Куда мы едем?
— На встречу с Рокином.
— Что случилось с моим другом? — я намеренно не упомянул о девушке.
— Он тоже жив, хотя и получил легкую рану, — пока варвар говорил, мы по-прежнему двигались. Оказалось, что он ехал на дахаре.
Словно камень упал у меня с плеч, когда я узнал, что Хул Хаджи жив.
— Мы не смогли найти ваших дахаров, — сказал варвар. — Как вы сюда попали?
Услышав этот вопрос, я испытал еще большее облегчение, так как это означало, что они не обнаружили Алу Мару. Но где же она? Почему они не заметили воздушного корабля? Я попытался ответить таким образом, чтобы прояснить для себя эти вопросы, по крайней мере частично.
— У нас было воздушное судно, — сказал я. — Мы прилетели сюда.
Варвар засмеялся.
— Наглости у тебя хватает, — одобрил он. — Ты можешь врать, как и драться, не хуже, чем багарад.
— Разве вы не видели воздушного корабля?
— Мы не видели никакого корабля. Ты называешь нас варварами, друг мой, но даже мы знаем достаточно, чтобы не верить в детские сказки. Все знают, что людям не предназначено летать — следовательно, они не могут это делать.
Я слабо улыбнулся в ответ. Я не мог ему сказать, что улыбаюсь его наивности, и потому что это наверняка означало, что они не видели ни моего воздушного корабля, ни Алу Мару. Я по-прежнему недоумевал, что же случилось с девушкой.
Наверное, воздушный корабль каким-то образом унесло ветром. Я не знал, что случилось, и мог только надеяться, что они в безопасности.
Через некоторое время упадок сил заставил меня заснуть несмотря на тяжелую тряску, которой я подвергался.
Когда я очнулся в следующий раз, было темно, и дахары двигались медленнее.
Сквозь рокот варварского разговора я услышал другой звук — прибой моря.
С упавшим сердцем я понял, что мы приехали к лагерю варваров, и мне вскоре придется встретиться с их обожаемым вождем — Рокином Золотым.
Через некоторое время дахар остановился и тяжелые руки отвязали ремни от моего тела и сбросили меня на землю. Один из варваров, наверное тот, с кем я разговаривал прежде, поднес к моим губам бурдюк с теплой водой, и я жадно принялся хлебать ее.
— Скоро и еда, — пообещал он. — После этого на тебя посмотрит Рокин.
— Он ушел, и я лежал на твердой гальке, прислушиваясь к близкому шуму моря. Я все еще находился в ошеломленном состоянии.
Позже я услышал голоса, и раздался глухой стук. Я повернул голову и увидел лежащее рядом со мной огромное тело Хул Хаджи. Я осмотрел его рану и заметил, что у варвара хватило порядочности по крайней мере на то, чтобы перевязать ее, хотя и грубо.
Он повернул голову и мрачно улыбнулся мне.
— По крайней мере, мы живы, — философски заметил он.
— Но надолго ли? — отозвался я. — И стоит ли жизнь этого? Мы должны сбежать как можно скорее, Хул Хаджи. Ты знаешь, почему?
— Знаю, — ровным тоном ответил он. — Мысль о побеге не выходит у меня из головы. Но в настоящее время мы можем только ожидать своего часа. Что насчет девушки спасенной тобой в Кенд-Амриде? Где она?
— Насколько я знаю — в безопасности, — сообщил я ему. — Или, во всяком случае, не захвачена в плен варварами.
— Хорошо. Как ты это выяснил?
Я немного рассказал ему о том, что узнал.
— Наверное, она заметила, что что-то случилось, и отправилась за подмогой, — предположил он, хотя явно и не убежденный этим.
— Она не могла управлять кораблем, если только не наблюдала за моими действиями очень внимательно. Я не могу придумать никакого объяснения. Я просто надеюсь, что с нею все будет в порядке.
— Ты заметил, — спросил внезапно Хул Хаджи, — единственный, имеющийся у нас настоящий шанс?
— Какой именно?
— Спрятанный нож.
Вот это уже кое-что! Все синие марсиане носят все еще спрятанные в их разукрашенных боевых пакапу маленькие ножи. Для того, кто не привык искать подобные вещи, он покажется частью общего украшения. Я однажды раньше уже имел возможность поблагодарить изощренные военным умы тех, кто придумал эту одежду. К несчастью, на мне теперь был пакапу южного стиля, не содержавший ножа. И все жеодин лучше, чем ничего. Если я смогу дотянуться до него зубами, то может быть сумею перерезать путы Хул Хаджи.
Я перекатился для этого поближе к нему, как вдруг сверху раздался звук. Оказавшись на спине, я посмотрел вверх.
И увидел очерченную на фоне освещенного только Фобосом неба гигантскую фигуру, полностью облаченную в яркий металл. Металл был золотом, грубо обработанным в форме доспехов, с большими, ясно выделявшимися гнутыми заклепками, державшими все части в соединении. Это была роскошная картина грандиозной варварской показухи, и человек носил их с определенным достоинством.
У него была изящно расчесанная желтая борода и волосы ей под стать, длинные, ниспадающие и явно чище, чем у его собратьев. На бедре он носил огромный меч, рукоять которого он сжимал, глядя на меня. На лице его расползалась усмешка.
— Ты кто? — спросил он глухим веселым голосом. — Бради или брадинак?
— А ты кто? — ответил я вопросом на вопрос, хотя и угадал очевидное.
— Бради, мой друг, как тебе хорошо известно, если ты говорил с моими людьми настолько долго, как они это утверждают. Бради Рокин Золотой, вожак этих псов, багарадов. А теперь, будь любезен, ответь мне.
— Я — брадинак Майкл Кэйн из Варналя, Города Зеленых Туманов, самого прекрасного города на всем Вашу, — ответил я столь же гордо, употребив марсианское название их планеты.
Он снова усмехнулся.
— А вот этот, другой, должно быть бради, а?
— Бради из длинного ряда бради, — гордо ответил Хул Хаджи. — Бради Мендишара. Для меня не существует более гордого имени.
— Ты так думаешь, да?
Хул Хаджи не ответил, а посмотрел на Рокина долгим взглядом.
Рокин, казалось, не возражал.
— Мне сказали, что вы перебили много моих людей, включая моего лучшего помощника Зонорна Растерзая. Я считал его бессмертным, по крайней мере не способным умереть от клинка врага.
— Это было легко сделать, — ответил я. — И это произошло случайно. Я и не понял, что он был одним из тех, кого я убил, пока не схватился с другими.
Рокин громко засмеялся.
— Вот это похвальба! Лучше, чем багарад!
— Некоторых, как мне говорили, лучше, — согласился я. — В это нетрудно поверить, если все они такие, как Зонорн.
Он чуть нахмурился, хотя по-прежнему усмехался, показывая на меня сочленениями своих золотых доспехов.
— Ты так думаешь? Ты обнаружишь, что немногие способны побить багарадов.
— Кто эти немногие?
— Э? Что ты имеешь в виду?
— Кого ты имеешь в виду? Детей!
— Нет, мужчины, друг мой! — лицо его просветлело. Подобно многим первобытным людям, он, кажется, ценил оскорбление само по себе, независимо от того, унижало оно его или нет. Я, однако, знал, что есть область, в которой легко перегнуть палку, и ее не всегда можно заметить. Я об этом не беспокоился.
— Что ты теперь собираешься с нами делать? — спросил я его.
— Еще не знаю. Говорят, что вы казались озабоченными оружием, увезенным мною из найденного нами места. Что вы о нем знаете?
— Ничего.
— Судя по тому, что мне рассказали мои люди, вы знаете о нем немало.
— Значит, ошиблись.
— Скажи ему, чтобы он отдал оружие, — буркнул Хул Хаджи. — Скажи то, что мы говорили Зонорну — что они будут дураками, если станут шутить с такой мощью.
— Так значит вы кое-что знаете, — задумчиво протянул Рокин. — Много ли?
— Мы знаем только, что копаться в нем означает самое малое — смерть для всех вас. А также может означать разрушение половины Марса!
— Не пытайтесь напугать меня такими угрозами, — улыбнулся Рокин. — Я не мальчик, чтобы мне объяснять, что такое хорошо и что такое плохо.
— В данном случае, — настойчиво повторил я, — ты все равно что самое малое дитя. И это тебе не игрушки!