На следующее утро меня разбудила та же служанка, что и в первый мой день пребывания здесь. Она бросила на меня взгляд, в сравнении с которым ее первый взгляд ничего не значил. Мне показалось, что я стал центром разговоров варнальцев. Я чувствовал себя польщенным, но немного сбитым с толку, В конце концов, я делал только то, что на моем месте сделал бы любой. Я знал, что выполнил поставленную задачу, но не более того. Когда я принялся за принесенную еду, то почувствовал, что слегка краснею от стеснения.
Рассвет еще не наступал, но должен был наступить очень скоро — меньше, чем через две шати, — полагал я. Шати примерно равен одной восьмой земного часа.
Когда я пристегивал меч, раздался стук в дверь, открыв ее, я лицом к лицу оказался с гвардейцем.
— Брадинака ждет тебя в башне, — сообщил он.
Я поблагодарил его и поднялся в башенную комнату, где был вчера.
И Шизала и Дарнал уже находились там на балконе, напряженные и ожидающие восхода солнца.
Когда я присоединился к ним, показался краешек светила. Они ничего мне не сказали, и мы обменялись кивками.
Вскоре солнце залило все вокруг золотистым светом. Оно освещало замечательный город Варналь и окружавший наш город темный лагерь арзгунов. Я говорю «наш» потому, что теперь считал его своим.
Арзгунские шатры были покрыты шкурами, натянутыми на деревянные каркасы — главным образом овальной формы, хотя некоторые были круглой формы, или даже квадратными. Большинство простых воинов, казалось, спали на земле, и начали просыпаться, когда солнце осветило их.
На одном шатре, не большем, чем другие, развевалось знамя. Все были без украшений и располагались вокруг этого овального шатра. У меня не возникло никаких сомнений в том, что вождь Синих Гигантов был именно там.
— Значит, мы теперь знаем, где находится их предводитель, — сказал я, пристально глядя на трепещущее арзгунское знамя. На нем, как мне показалось, было изображено извивающееся змееподобное существо с глазами, смахивающими на глаза самих арзгунов.
— Зверь Наал, — объяснила мне, содрогнувшись, Шизала, когда я спросил, что это за животное изображено. — Да, это Зверь Наал!
— Смотрите, — воскликнул Дарнал, — они готовятся к атаке!
Он бросился обратно в комнату и вынес оттуда длинную свитую в спираль трубу. Он дунул в нее изо всей силы, и высокая заунывная нота пронеслась по городу эхом. В ответ прозвучали звуки других труб.
Воины Варналя начали готовиться к еще одному напряженному дню, который вполне мог стать для них последним.
Шизала проговорила:
— Хотя Телему Фас Огдаю потребуется еще один день, прежде чем он доберется до Мишим Тена, он остановится по пути в городах, находящихся ближе, и подмога может прийти сегодня. Если бы только мы смогли продержаться до той поры!
— Нам это может и не понадобиться, так как я смогу одолжить один из ваших воздушных кораблей, чтобы совершить нападение на арзгунского командующего.
— Ты очень храбр, — улыбнулась она. — Но потребуется подготовить моторы воздушного корабля, а на это уйдет больше половины дня. Даже если мы включим их сейчас, они будут готовы к работе не раньше вечера.
— Тогда я предлагаю, чтобы ты велела включить их немедленно, — с досадой проговорил я. — Потому что удобный случай может представиться в любой момент.
— Я сделаю так, как ты говоришь. Но ты можешь погибнуть в таком рискованном предприятии.
— Это стоит моей гибели, — просто ответил я.
И она отвернулась от меня, я гадал, почему. Наверное, она считала меня глупым, не знающим даже, как с толком умереть. В конце концов, я прежде обидел ее бестактным и грубым поведением. Но я снова попридержал свои чувства. Не имеет значения, что она думает обо мне, — сказал я себе.
Я вздохнул. Ничего не зная о науке, создавшей воздушный корабль, я не мог предложить никакого способа завести моторы побыстрее.
«Очевидно, — подумал я, — это система с медленной обратной связью — вероятно, очень безопасная и полезная, но в данный момент я предпочел бы что–нибудь более быстрое, пусть даже и опасное».
Я почувствовал, что Шизала преднамеренно задерживает меня, словно не хотела, чтобы я привел себя и свой план в действие.
Дарнал отложил свою трубу и хлопнул меня по плечу.
— Хочешь пойти со мной?
— Охотно, — согласился я. — Только скажи, где я буду наиболее полезен?
— Вчера я не был уверен в.тебе, — с улыбкой признался он, — но сегодня это не так.
— Я рад. Прощай, Шизала.
— Прощай, сестра, — сказал Дарнал.
Она не ответила ни ему, ни мне, и мы вышли. Я гадал, не обидел ли я ее каким–нибудь образом. В конце концов я был не знаком с обычаями Вашу и мог сделать так, сам того не ведая.
Но для этих размышлений не было времени.
Вскоре стены города задрожали от новой атаки арзгунов. Я помогал управляться с осадными машинами, опрокидывающими цилиндры с горящим жиром на головы атакующих, швырял в них камни, отправляя обратно их же собственные дротики.
Но их, казалось, мало интересовала собственная жизнь и еще меньше — жизнь товарищей. Как говорила Шизала, они были воинами–индивидуалистами, — хотя и принимали участие в организованной массовой атаке, но все же было видно, что им приходится обуздывать собственные инстинкты.
К полудню было потеряно или приобретено немногое: защитники устали и чуть не валились с ног, а атакующие вводили в бой новые силы. Я узнал, что система резервов была чужда арзгунам, и это было еще одним озадачивающим фактором их атаки.
Хотя они были свирепыми и странными, арзгуны никогда не являлись действительно сильной угрозой, поскольку их нельзя было организовать в единую массу на достаточно долгий срок. А это чудовищное нападение без предупреждения, к тому же настолько далекое от их земель, говорило о продуманном плане. Оно могло также говорить об измене, думал я, союзника, позволившего орде пройти по его земле, и делавшего вид, что он знать об этом не знает.
В полдень я помог членам технической части укрепить специальные барьеры там, где стена была сильно выщерблена арзгунскими таранами и катапультами.
Повернувшись и вытерев пот со лба после особенно трудной работы, я увидел стоявшую прямо надо мной Шизалу.
— Ты, кажется, на все руки мастер, — улыбнулась она.
— Испытание ученого — испытание солдата, — ответил я ей с улыбкой.
— Я тоже так думаю.
— Как дела с воздушным кораблем?
— Он будет готов как раз перед закатом.
— Хорошо.
— Ты уверен, что нужно совершить это нападение?
— Убежден.
— Тебе понадобится специально обученный пилот.
— Тогда, надеюсь, он у меня будет.
Она опустила взгляд.
— Я это устрою.
— В то же время, — сказал я, — тебе не приходило в голову, что арзгуны сумели пробраться так далеко вглубь континента незамеченными благодаря потворству одного из ваших «союзников»?
— Это невозможно. Никто из наших союзников не опустится до такой степени.
— Прости меня, — сказал я, — но хотя на меня и произвел сильное впечатление кодекс чести, который карнальцы чтут, я не уверен, что его придерживаются все расы Вашу, — особенно после того, как я увидел другую расу, столь непохожую на карнальцев.
Она поджала губы.
— Скорее всего, ты не прав.
— Наверное. Но мое объяснение кажется самым невероятным. Что, если Мишим Тен?
Ее глаза вспыхнули гневом.
— Так вот на чем основаны твои подозрения — на ревности к Телему Фас Огдаю! Ну так позволь мне указать, что Бради Мишим Тена — самый преданный друг и союзник моего отца. Они сражались бок о бок во многих битвах. Узы взаимоотношений, взаимопомощи, существовавшие между ними, как и между нашими странами, насчитывают века. То, что ты предполагаешь, просто низко!
— Я только хотел сказать…
— Не говори больше ничего, Майкл Кейн! — Она круто повернулась и ушла.
Не могу не признаться, что в тот момент я не очень–то горел желанием драться.
И все же едва ли три шати спустя я продолжал сражаться в составе маленького отряда воинов, защищавшего брешь, проделанную в стене арзгунами.
Звенела сталь, лилась кровь, повсюду витал дух смерти. Мы стояли на обломках камней и дрались с превосходящими нас вдесятеро по численности Синими Гигантами, и как они ни были сильны и свирепы, им явно не хватало нашего ума и быстроты, а также желания удержать город любой ценой.
Это давало нам силы, и мы каким–то образом умудрялись отбивать атаки врага.
Раз я даже схватился с арзгуном, который был крупнее своих собратьев. На огромной шее его белело ожерелье из человеческих костей, и шлем был сделан из черепов диких животных.
Он держал два больших меча, по одному в каждой руке. Сила его атаки меня остановила, и нога поскользнулась на мокром от крови камне. Я упал, и он готовился меня прикончить.
Он поднял сразу оба меча, чтобы разрубить меня распростертого, но я каким–то чудом умудрился изогнуться и рубануть своим лезвием по его лодыжкам, разрезав мускулы как раз за коленями. Ноги его подогнулись, и он разинул рот в страшном реве от боли.
Я вскочил на ноги и отпрыгнул с того места, куда он мгновением позже рухнул. Обернувшись, я прикончил его ударом меча.
Удача, провидение или скорее всего справедливость — вот что было в тот день на нашей стороне. Иначе я просто не могу объяснить, каким образом мы умудрились отстоять город от захватчиков.
Но мы его удержали. А затем ровно за четыре шати до заката солнца я покинул стену и направился к ангарам воздушных кораблей.
Ангары — куполообразные здания — находились неподалеку от центральной площади города. Их было три. Купола были выполнены из незнакомого мне металла.
Входы оказались маленькими, человек моих размеров с трудом мог протиснуться в него. Я недоумевал: как же воздушный корабль выходит из ангара?
Шизала оказалась в первом же ангаре, куда я заглянул… Она наблюдала за слугами, разворачивавшими на шлюп–балках тяжелый воздушный лайнер.
Странный корабль был прекрасен при ближайшем рассмотрении. Он был невероятно древним. Я зачарованно оглядывал машину.
Шизала не поздоровалась со мной, когда я вошел. Я отвесил ей легкий поклон, чувствуя себя очень неловко.
От корабля исходила тихая дрожь. Он был похож на скульптуру из материала, напоминающего бронзу, нежели на машину. Этот механизм свидетельствовал о гениальном уме, превосходившем любой, какой я знал.
К входу в него вела веревочная лестница. Я молча подошел к ней и испробовал ступени. Я бросил вопросительный взгляд на Шизалу.
Она явно не хотела встречаться со мной взглядом, пересилив все–таки себя, она посмотрела на меня и сказала, указав на корабль:
— Поднимайся на борт, пилот через минуту присоединится к тебе.
— У нас мало времени, — напомнил я ей. — Операцию следует провести до наступления ночи.
— Я знаю, — холодно ответила она.
Я начал карабкаться по качающейся лестнице, достиг верха и вступил на борт корабля.
Он был богато меблирован, с пышными ложами из зеленоватого и золотого материала. В противоположном входу конце находился пульт управления, изящно исполненный, с приборами, заключенными в хрустальные футляры.
В шкафчике помещался небольшой экран — видимо, телевизор, дававший широкий обзор местности через маленькие иллюминаторы.
Обследовав интерьер корабля, я присел на одну из кушеток, чтобы выработать план нападения, потому что именно в нем заключался успех предприятия, а также нетерпеливо поджидая, когда пилот присоединится ко мне.
Через некоторое время я услышал, как он взбирается по веревочной лестнице. Сидя спиной к входу, я не видел, как он вошел.
— Поспешите, — сказал я. — У нас мало времени!
— Я это знаю, — послышался голос Шизалы, и она прошла к управлению.
— Шизала! Это же опасно! Это не женское дело!
— Да? Кого ты еще предлагаешь? Существует лишь несколько пилотов кораблей, а я единственный, кто сейчас есть в наличии.
Я не был уверен в том, что она говорит правду, но терять мне было нечего.
— Тогда будь осторожней, — сказал я. — Твой народ нуждается в тебе больше, чем я, — не забывай о своей ответственности перед ним.
— Это я никогда не забываю, — ответила она. По какой–то причине мне показалось, что она говорила с горечью, хотя я не мог определить, почему.
Она дотронулась до рукоятки управления, и корабль начал подниматься достаточно легко вверх. Купол над нами раскрылся, и я понял, как корабли покидали ангары. Над нами темнело синее небо позднего вечера. Моторы корабля интенсивно загудели.
Вскоре мы летели над городом к лагерю арзгунов. Они начали отступать, как было и прошлым вечером.
Наш план был прост. Корабль должен отыскать шатер командующего арзгунской армией, я быстро сброшу веревочную лестницу. У палаток Синих Гигантов наверху были отверстия, надо полагать, для вентиляции. Через такое отверстие можно пролезть одному человеку. Следующей моей задачей было устранить арзгунского командира так, как это покажется целесообразным.
Простой план, но он требовал быстрой реакции, верного расчета времени и абсолютной точности.
Когда мы начали продвигаться над вражеским лагерем, их большие катапульты принялись нас обстреливать. Мы этого ожидали. Также мы ожидали и последствий этого обстрела — падавшие камни приземлялись точно в лагерь арзгунов, и воины, естественно, роптали, что их крушит собственная артиллерия. Вскоре обстрел прекратился.
Наконец мы достигли цели.
По сигналу Шизалы я подошел к входу и принялся стравливать веревочную лестницу с барабана, расположенного неподалеку от двери.
Я бросил на Шизалу быстрый взгляд, но она не обернулась. Уже видно было знамя Зверя Наала, развевающееся на слабом ветерке.
За мной следили глаза сотен арзгунских воинов, они ожидали от меня атаки. Я надеялся, что они не сообразят, что мы собираемся предпринять.
Глядя на них вниз, я чувствовал себя мухой, падающей в гнездо гигантских пауков. Я собрал всю свою смелость, удостоверился в наличии меча, выхватил его одним движением, крикнул Шизале и — шагнул через борт, ухватившись за лестницу, пока не оказался над отверстием шатра предводителя.
Арзгуны что–то кричали и бегали внизу. Мимо меня просвистело несколько копий. В десяти футах над отверстием я решил: «Теперь или никогда».
Я выпустил лестницу и полетел вниз.