Основание этого нового царства начинается слишком глубоко под ногами, чтобы именно в нем могла пролегать инфраструктура водостоков. Под выступами, по которым двигались путники, протянулось ложе из мертвых, тусклых камней, лишенных потусторонних качеств — качеств, стоивших по десять быков или семь рыбачек за штуку.
— Как ты думаешь, где начнутся живые?
— Узнать можно только одним способом.
Они спрыгнули вниз (почва отреагировала на тяжесть их тел с неожиданной упругостью) и отправились дальше.
После бесчисленных шагов фонарик Диего высветил свежие камни: радужные, перекрывающие друг друга кубики, которые не укладывала рука человека.
— Отлично. Займемся делом.
Зохар наклонился, поддел ломом один из крайних камней и нажал так, словно выдергивал лепесток из венчика цветка. Камень подался легко, но на его месте набухла капля ализариновой [9] крови, которая при соприкосновении с воздухом тут же закипела и стала пузыриться, не теряя при этом ни частицы составлявшего ее вещества. За первой каплей последовали вторая, третья, четвертая — и Зохар отошел на несколько шагов от поганой жидкости, чтобы совершить дальнейшее святотатство.
Тем временем Диего, держа фонарик в левой руке, добывал свои камни и бросал их к себе в рюкзак. При этом он тщательно избегал прикосновения к едким, сладко пахнущим кровавым лужам, которые накапливались на полу по мере того, как он продолжал свои воровские действия.
Диего и Зохар трудились решительно. Волей-неволей они расходились все дальше в поисках нового поля деятельности. Диего все время старался держать в памяти, где находится выход. Мысль о блужданиях по этим смутным, лишенным ориентиров пространствам до тех пор, пока не придет смерть от жажды, не тешила даже ту каплю романтической меланхолии, что в нем оставалась.
А если он умрет здесь, найдут Могильщики его душу? Одной этой мысли было достаточно, чтобы испугаться до потери рассудка.
Наконец рюкзаки оказались наполнены, и друзья воссоединились. Озеро шипящей крови теперь простиралось на Квартал или около того — бурлящее малиновое болото у основания мира, символ совершенного ими ограбления. Неудивительно, что власти с неизменным неодобрением смотрят на эту хищническую практику.
Зохара, как и Диего, несмотря на его лихорадочную активность, наверняка одолевали такие же мрачные мысли, потому что он спросил:
— Ди, тебе приходилось слышать об охотнике за камнями для эгид, который усерднее других вгрызся в эту живую почву? Не знаю уж, по какой причине, а то и вовсе без причины, но он глубоко вгрызся мотыгой в этот кровавый дерн. Говорят, конвульсии Зверя Города за несколько секунд превратили в булыжник миллион Кварталов.
Диего вздрогнул, но счел своим долгом поставить под сомнение страшную легенду.
— Где же и когда произошла эта катастрофа? И почему в анналах Гритсэвиджа не зафиксированы хотя бы легкие потрясения после этого катаклизма?
— Где и когда — этого я не скажу. А почему — ответить нетрудно.
Зохар помолчал, и Диего выдавил из себя:
— Вот как?
— Вот так. Пойми, это случилось так далеко и так недавно, что волна все еще движется к нам вдоль неизмеримой линии Города. Я ожидаю, что она накроет нас в любой день.
Перед лицом этого предположения обычный рационализм отказал Диего.
— Откуда ты узнал о катастрофе еще до того, как подобралась волна? Как может информация распространяться быстрее, чем само событие?
— Как, разве я забыл тебе сказать? Придуманная тобой система проволочных коммуникаций — она уже существует. Но только для избранных.
Диего вгляделся в лицо Зохара. Но даже при том, что он знал Зохара всю жизнь, Диего не смог определить, шутит тот или нет.
3
Вечеринка и самоубийство
К августу в судьбе Зохара Куша и Милагры Ивентир можно было отметить ряд определенных изменений к лучшему. Воспользовавшись деньгами, которые Зохар получил от Гимлетта за свою долю камней для эгид (что составило приблизительно трехмесячный доход среднего гражданина), они перебрались в более пристойное жилье, в небольшую квартиру над прачечной Берма в Гритсэвидж-841, состоящую из трех последовательно расположенных комнат, где вечно пахло мылом и крахмалом. Любовники, словно вдохновленные соседством с прачечной, стали одеваться значительно щеголеватее. Что касается Зохара, то его трансформация свелась к регулярному принятию ванн и обзаведению новым гардеробом, что ему и рекомендовал Диего. А вот состояние Милагры требовало помощи в установлении режима питания и медицинского вмешательства. Зохар добросовестно и заботливо прибегал к этим средствам. И в последующие дни Милагра, хотя и выглядела несколько изможденной, уже не производила впечатления человека, стоящего на пороге смерти. К ней даже в известной мере вернулась былая привлекательность.