В тверской летописи есть рассказ о некоем «пришельце», который был в конце XIV в. поражен видом города: «… преудивиша бо ми ся мудрая основание твердости и крепости стен, и утверждение врат, и сведение столп, и палат украшение… сам аз не насладихся тоя неизреченная красоты».
По мнению Э. А. Рикмана, Тверь к началу XV в. имела примерно такую же территорию, как и в XVIII в..
Письменные источники и археологические материалы позволяют представить развитие ремесленного производства в средневековой Твери XIV–XV вв. Обработка металла, ювелирное дело, производство оружия, кожевенное дело, строительные ремесла были, по-видимому, хорошо развиты в Твери. К началу XV в. относятся первые достоверные указания на существование сложного колокололитейного производства в Твери. Еще под 1327 и 1339 гг. упоминаются тверские колокола, но происхождение их неизвестно. В 1403 г. «слит бысть колокол святому Спасу благовестный князем Иваном Михайловичем и бысть глас его красен». Очевидно, тверские литейщики сумели сделать отличный колокол, что говорит об их высоком искусстве, Приемы колокололитейного дела и пушечного литья были очень близкими, и не случайно почти одновременно встречаем указание на существование в Твери пушек — в 1408 г. Едигей потребовал присылки их от тверского князя для штурма Москвы. О тверских пушках середины XV в., участвовавших во взятии Ржева, говорит «Слово» инока Фомы. С гордостью пишет Фома о тверском пушечном мастере Микуле Кречетникове: «Таков беяше той мастер яко в среди немец не обрести такова». Сведения летописи о работах по украшению тверского соборного храма, приведенные выше, позволяют думать о наличии в Твери X IV в. меднолитейного и ювелирного производства — типичного для крупного феодального центра. О существовании в Твери мастеров золотых и серебряных изделий говорит также то, что тверские князья прикладывали к своим грамотам вызолоченные серебряные печати.
Замечательное мастерство тверских ювелиров воплотилось в известной рогатине князя Бориса Александровича, подробно исследованной Б. А. Рыбаковым. В 1906 г. в Твери был обнаружен клад, вещи в котором датируются приблизительно 1430–1460 гг. Вещи этого клада представляли собой главным образом чеканное серебро, подвергшееся тонкой гравировке. Типы поделок разнообразны: предметы вооружения, посуда. Тверскими ювелирами изготовлялись богатые «оклады» к иконам и книгам, как например, к Евангелию 1417 г..
Тверские мастера чеканили деньги (по мнению А. Н. Вершинского, — с 1374 г.), имена этих мастеров известны — Арефьев и Федотов (XV в.).
Археологические работы в тверском кремле выявили остатки мастерских кузнеца и кожевника. В первой из них найдены железные кузнечные клещи, железное зубило, наковальня, подковы, гвозди, во второй — остатки кожи, кожаной обуви, инструменты для работы. О развитии в Твери обработки металла свидетельствует тот факт, что в XIV в. тверские железные замки продавались даже в далекой Чехии.
По мнению В. С. Борзаковского, тверичи XIV–XV вв. занимались также судостроением. Лодки тверских купцов упомянуты в летописном рассказе о нападении новгородцев на Торжок в 1372 г… В Твери, как и во всех городах, были развиты гончарное дело и строительные ремесла. Об уровне развития этих последних может дать представление количество строительных работ, выполненных в Твери в XIV–XV вв. Отметим при этом, что каменных укреплений в Твери, по-видимому, не было, хотя В. С. Борзаковский высказал предположение о том, что одна из башен тверского кремля — Владимирская — была каменной.[10] М. Н. Тихомиров считает, что объясняется это стремлением тверских князей в первую очередь украсить храмы и малой их заботой об укреплении города, чем и отличается политика тверских князей от московских по отношению к своим столицам. Но заботы московских князей о силе городских укреплений не помешали им уже во второй четверти XIV в. осуществить создание целого ансамбля каменных церквей в Кремле, а в середине века — приступить к их росписи. И наоборот, тверские князья, как показано выше, неоднократно принимали энергичные меры к укреплению города. Московский князь с огромным войском не смог взять Тверь в 1375 г. — Тверь была отлично укреплена. Дело не в различии отношения к столицам — такого различия не было, а в реальных экономических возможностях и князей и городов. Масштабы каменного строительства, связанного с большими расходами и требовавшего достаточного количества людей, соответствующего уровня развития многих ремесел, являются характерным показателем для оценки уровня экономического развития. И то, что только Москве удалось провести сооружение каменного кремля, нельзя считать результатом лишь отличия в политике московских князей — никто из князей не отказался бы от более мощных укреплений, если бы была реальная возможность соорудить их. Тверь была беднее Москвы в XIV–XV вв., уровень развития московской экономики был выше, и в этом должно заключаться главное объяснение отсутствия в Твери каменного кремля.
Однако, уступая Москве, Тверь была после нее, вероятно, самым значительным городом Северо-Восточной Руси. Ее положение на важнейших торговых путях способствовало интенсивному развитию торговли.
О многолюдном тверском торге встречаем упоминание в рассказе летописи о восстании 1327 г… Тверь занимала видное место в торговле между русскими землями. Через Торжок шел один из главных торговых путей средневековой Руси XIV–XV вв. — от Твери к Новгороду. В новгородско-тверских докончаниях этого времени встречаем неоднократные указания на взаимные условия торговли между Тверью и Новгородом.
Торговые сношения с Москвой осуществлялись разными путями — через Дмитров или через Вертязин — Клин, но они складывались в сложной политической обстановке борьбы Москвы и Твери, что не могло не влиять отрицательно на развитие тверской торговли в этом направлении. Когда в 1371 г. Димитрий Иванович заключал перемирную грамоту с послами великого князя Ольгерда Гедиминовича Литовского, то в текст ее было внесено условие: «А межы нас послом литовским, и нашим смоленским и торговцем путь чист. А послом Тферьским и нашим промежи нас путь чист. А оприснь послов тферичем нет дел в нашей очине, в великом княжении, а нашим нет дел во Тфери». Таким образом, было заявлено о разрыве торговых отношений с Тверью. Этот разрыв был одной из мер для подрыва могущества Твери и в конечном счете — для подавления ее как соперника в деле объединения Руси. С другой стороны, это указывает на развитую тверскую торговлю с Москвой и другими городами центра, прекращение которой наносило ущерб экономике Твери. Когда в 1375 г. сопротивление Твери было сломлено, новый договор Димитрия Ивановича, по которому тверской князь вынужден был заключить союз с Москвой для борьбы с Золотой Ордой, сначала особо оговорил свободу пропуска новгородских гостей через Тверское княжество, а дальше восстановил свободу торговых отношений между Тверью и Москвой. Свобода торговли с Москвой была подтверждена и в договоре Василия Димитриевича с Михаилом Александровичем в 1396 г..
Тверь была также одним из крупных центров международной торговли. Тверь была связана торговыми отношениями с Ордой. Когда в 1319 г. в Орде был убит тверской князь Михаил Ярославич, там оказались «гости знаеми ему», которые хотели отдать почести телу своего князя. В 1327 г. во время большого антитатарского восстания тверичи «торговцов гость хопыльскии иссече», «гостей ординских старых и новопришедших, иже с Щелканом Дюденевичем пришли, всех их иссекоша». О торговых связях Твери со странами Востока говорит знаменитое путешествие тверского купца Афанасия Никитина, первым проложившего дорогу из Руси в далекую Индию.
Весьма развитыми были связи Твери с Литвой. Догог оры между Тверью и Литовско-Польским государством неоднократно подтверждают порядок торговли между ними. Из грамот видно, что тверские купцы бывали в Смоленске, Киеве, Витебске, Дорогобуже, Вязьме, Полоцке, Вильне, в свою очередь с литовских купцов пошлины брались в Твери, Кашине, Старице, Зубцове.
Таким образом, у нас есть основания видеть в Твери один из самых крупных торговых центров XIV–XV вв., имеющих международное значение. Не случайно именно в Тверской земле обнаружены «пражские гроши», не заходящие далее на восток. Летописец, очевидно, нисколько не преувеличивает, когда при описании похорон князя Михаила Александровича в 1399 г. сообщает о том, что «гости же мнози от стран быша ту». О самих тверских гостях летопись также упоминает, например, под 1339 г. в связи с описанием проводов князя Александра Михайловича в Орду, когда «мати же его, и бояре, и гости, и житейския мужи, и весь град плакася о нем».
10
См. В. С. Борзаковский. Ук. соч., стр. 60. Мнение В. С. Борзаковского поддержано Н. Н. Ворониным, который считает, что в XV в. кремль в Твери был деревянным, но имел каменные башни. См. Н. Н. Воронин. Тверской кремль в XV в. КСИИМК, вып. 44. М.—Л., 1949, стр. 86.