В свете всего этого я слегка, как говорится, стремался… Я ведь невезучий — и с этим я живу всю свою сознательную жизнь. И вот сейчас я прямо пятой точкой чувствую, что глупая ситуация близка, что вот чуть не доглядишь — и сразу выставишь себя полным простофилей. В коридоре вовсю хлопали двери, мелькал свет фонарей, а я всё ещё собирался с силами, чтобы одеться и выйти.
В результате я покидал каюту в полной тишине и темноте. И да, вчера я был слишком шокирован всем произошедшим, но сейчас, когда не работало зрение, я улавливал звуки воздушного судна — скрип дерева, какие-то шорохи и едва различимые завывания ветра, будто плеск воды за стеной большого корабля. Казалось, что корабль живой, что он дышит и движется, что я брожу в его огромном чреве, пока он ищет свой путь в неведомую даль. И всё это немного завораживало и пугало…
В столовой было светло от подвешенных под потолком фонарей. Громыхали деревянные тарелки, раздавались голоса, но я банально не мог разобрать, что говорят внутри. И только один голос прозвучал отчётливо — и даже заставил меня поторопиться:
— А что за порция половинчатая? Это что? Кому?
— Может, «подобрышу» вчерашнему?
— И где его носит?
— Что, вчера подобрали кого-то?
— Это, видимо, очень сытый «подобрыш»!
Конечно, именно на этих выкриках я и вошёл в столовую, где немедленно установилась тишина. И только пузатый седоусый матрос, который всё это время наяривал из тарелки, поднял взгляд и буркнул:
— Ты чего без фонаря, паря?
— Да как-то не нашлось… — пожал я плечами.
— А чего тогда со всеми не пошёл? — спросил всё тот же матрос.
«Ну во-о-от!..» — подумал я с тоской.
— В комнате темно. Одевался долго, — соврал я.
Усатый усмехнулся, покачал головой и махнул рукой в сторону двери камбуза:
— Давай, бери свою порцию и садись сюда! — его рука вернулась к скамейке и хлопнула по ней.
Я получил свою тарелку, на которой сиротливо лежал плюх чего-то пюреобразного и кусок сушёного мяса, а потом вернулся и сел на предложенное место рядом с седоусым. Тот неодобрительно глянул в мою тарелку, вздохнул, вытащил нож — и отрезал ломоть от краюхи хлеба, лежавшей рядом с его блюдом, в котором еды было раза в три больше, чем у меня.
— Гляжу, совсем кэп зажиматься стал… — он передал мне кусок.
— Спасибо! — не стал отказываться я. Всё равно не получится, поскольку я обычно тушуюсь перед напором таких людей.
— Вот, правильно! — похвалил седоусый. — Видишь, мы все тут дрянь всякую лопаем, да будет к нам милостива пневма… Совсем запасы у нас худые. Но на твоей порции долго не проживёшь, конечно… Я — Унго. А тебя как зовут?
— Фант, — представился я.
— И с каких ты яслей сюда попал? — спросил он.
— Я… С двадцать третьих, кажется, — ответил я и пояснил. — Если честно, я не запомнил номер… Но если что, я с тех же, откуда и Лара.
— А! Безумные ясли! — радостно хохотнул другой матрос (тоже седой, но худой как жердь). — Ты, надеюсь, не будешь предлагать построить эту… Что там твой знакомый про электричество говорил, Туор?
— Станция! — крикнул тот. — Это как на рудниках такая площадка для вагонеток!
— Точно!
— Нет-нет, — улыбнулся я, слегка засмущавшись, потому что я как раз электрик, хоть и несостоявшийся. — Не буду, конечно…
— Правильно! — кивнул Унго. — Лишнее это всё… Так тебе не выдали фонарь?
— Лара сказала, что не нашла на складе, но обещала ещё поискать, — признался я.
— Значит, поищет! — кивнул старый матрос. — Лара — девонька ответственная. Ну что, освоился у нас хоть чуть-чуть?
— Не успел. Меня ночью подобрали, — признался я. — А я так ошалел от всего происходящего…
На пороге столовой появилась Лара. Лицо у неё было одновременно и грустное, и радостное.
— Ага! — обрадовалась она, увидев меня. — Вот ты-то мне и нужен!.. Ребята, привет! Ну-ка, смотри, что нашла.
Она села рядом со мной и поставила на стол фонарик. Поменьше тех, что были у неё и матросов, но вполне рабочий. Девушка щёлкнула рычажком, и внутри фонаря вспыхнул огонёк.
— Стекло треснуло, запотеет! — заметил второй седой матрос, ткнув крючковатым пальцем в мой фонарик, что вызвало у меня острое желание немедленно сграбастать приобретение и спрятать его куда подальше.
— Я смолинкой замазала. В общем, должно быть герметично! — возмутилась девушка, что не помешало ей спокойно глянуть на меня и пояснить. — Смолинка — смола такая прозрачна, как клей… И!..