Хотя Крис рассчитывал именно на это, у него возникло чувство ужасной неправоты и полного одиночества.
11. УКРОМНАЯ НОРА
Крис не рискнул бы отправиться в незнакомые дикие места ночью; даже при нынешнем положении дел он, пожалуй, вышел бы за часок до рассвета, имея в запасе немного темноты, чтобы оторваться от возможной погони. Но на Аргусе III ему сопутствовали благоприятные обстоятельства.
Во-первых, он располагал компасом возвращения, распространенным в бродячих городах устройством, стрелка которого всегда указывала на самое сильное из ближайших «спин» — полей. полей. На большей части планет города обычно поддерживали слабое поле, чтобы не дать местной атмосфере смешаться с городским воздухом, а когда город находился на военном положении, генераторы постоянно работали на тот случай, если потребуется срочный взлет. Это устройство половину пути будет показывать Крису направление от Нью-Йорка; затем компас возвращения начнет уверенно указывать на Скрэнтон.
Во-вторых, свет. У Аргуса не было луны, но в его небе сияли сотни ближайших бело-голубых гигантских солнц, а за ними, в это время года, — рассеянный свет остального скопления. Совокупное свечение неба почти вдвое превосходило яркость Земной луны — этого было достаточно, чтобы читать, но не достаточно, чтобы включилась цветовая чувствительность человеческого глаза.
И, что важнее всего, Крис знал сосновые леса и горы. Среди них он вырос.
Он шел налегке, неся лишь небольшой узелок с двумя банками полевого пайка, фляжкой и сменой одежды. «Свежая» одежда представляла собой то, что на нем было надето, когда он впервые попал в Нью-Йорк; от него потребовалось немалое мужество, чтобы спросить у Отцов Города, сохранилась ли она. Эта просьба оставила путеводную нить, но большого значения это уже не имело: когда сержант Андерсон поймет, что Крис пропал, у него не возникнет сомнений насчет того, куда он отправился.
К рассвету Крис почти перевалил через гребень хребта. В полдень он наткнулся на пещеру, в углу которой сочился маленький ручеек с ледяной водой. Он очень осторожно вполз в глубь пещеры, передвигаясь на коленках и ища старые кости, помет, подстилку, — признаки того, что здесь живет какой-то местный зверь. Как он и ожидал пещера была пуста: редкое животное устраивает себе логово прямо у проточной воды — слишком сыро по ночам, а вода привлекает массу потенциальных врагов. Тогда он впервые поел и лег спать.
Крис проснулся в сумерках, наполнил фляжку из ручья и начал долгий трудный спуск с хребта. Путь оказался изрядно извилистым, но, благодаря двум компасам, у него практически не возникало затруднений в ориентировании. Каждый раз на это уходило не больше пары минут. Задолго до полуночи он впервые заметил огни Скрэнтона, слабо сверкающие в долине, будто капельки росы в паутине. К заходу солнца он закопал свой узелок вместе с нью-йоркской одеждой — теперь уже сильно выпачканной и изорванной — и направился, пересекая расчищенный периметр Скрэнтона, к той самой улице, по которой его, так давно, волокли в город. На этот раз все было по-другому, и не последним отличием являлось наличие устройства, необходимого для пересечения поля спиндиззи.
Его сразу заметили, и двое красноглазых часовых, позевывая, затрусили ему навстречу; очевидно приближался конец их дежурства.
— Что ты тут делаешь?
— Вышел грибов пособирать, — сказал Крис с улыбкой, надеясь, что она выглядит достаточно идиотской. — Ни одного не нашел. Странные у них тут леса.
Один из сонных часовых оглядел его, но, по-видимому, ничего не увидел, кроме казенной одежды и явной глупости. Он лениво обругал Криса и спросил:
— Где ты работаешь?
— На нагревательных колодцах.
Стражи обменялись взглядами. Нагревательные колодцы представляли собой глубокие отверстия с электрическим подогревом, в которых медленно и постепенно охлаждались стальные слитки. Время от времени их приходилось чистить, но отключать нагрев было неэкономично. Людей, выполнявших эту работу, опускали в колодцы в асбестовых костюмах на четыре минуты — как раз столько времени требовалось защитным деревянным башмакам, чтобы вспыхнуть; затем их вытаскивали, давали новые башмаки и вновь загоняли в колодец — и так продолжалось весь рабочий день. Никто, кроме умственно неполноценных, не мог работать в таком аду.
— Ну ладно, придурок, иди, работай. И не ходи сюда больше, понял? Тебе повезло, что мы тебя не пристрелили.
Крис кивнул, улыбнулся и побежал. Спустя минуту, он петлял по обшарпанным улицам. Его слегка удивило, что он так хорошо их помнит.
Укромная нора среди ящиков сохранилась точно в таком же виде, в каком он и Фрэд ее оставили, даже торчал огарок свечи. Крис съел вторую банку полевого пайка и уселся в темноте, ожидая.
Ему не пришлось ждать долго, хотя время к а з а л о с ь бесконечным. Спустя примерно час после окончания рабочего дня, он услышал, как кто-то уверенно топает по лабиринту, а затем ему прямо в лицо ударил луч фонарика.
— Привет, Фрэд, — сказал Крис. — Рад тебя видеть. Вернее, буду рад, когда ты уберешь этот факел.
Луч фонарика метнулся к потолку.
— Это ты, Крис? — произнес голос Фрэда. — Да, вижу, что ты. Но ты вырос, должно быть, на целый фут.
— Пожалуй, да. Жаль, что я не попал сюда раньше.
Верзила сел и проворчал:
— Вот уж не думал, что ты вообще вернешься. Правда, я это предчувствовал, когда узнал, с кем мы столкнулись. Надеюсь, ты не пытаешься перебежать на нашу сторону, как те три идиота.
— Они еще живы? — спросил Крис со страхом.
— Да. По крайней мере, час назад были. Но я и в несколько центов не оценил бы их жизнь. Фрэнк со дня на день бесится все больше. Раньше я думал, что понимаю его, но теперь уже нет. Ты здесь для того, чтобы попытаться выкрасть этих ребят? Тебе не удастся.
— Нет, — сказал Крис. — Во всяком случае, не совсем для этого. И я не пытаюсь перейти на вашу сторону. Нас только удивляет, почему вы позволили своему городскому управляющему втравить вас в такое дерьмо. Наши Отцы Города говорят, что у него не все дома, а уж если машины это видят, вы и подавно могли бы заметить. Правда, ты только что сам признался в этом.
— Слышал я об этих ваших машинах, — медленно произнес Фрэд. — Они действительно управляют городом, как рассказывают?
— Большей частью. Но не они в нем хозяева; хозяин — мэр.
— Амальфи. Хм-м. По правде сказать, Крис, все знают, что Фрэнк не владеет ситуацией. Но мы ничего не можем поделать. Предположим, мы его скинем — теперь это несложно — что дальше? Мы остаемся в том же дерьме и еще большей нестабильности.
— Вы не будете находиться в состоянии войны с моим городом, — напомнил Крис.
— Да, и это плюс. Но все остальное пойдет по-прежнему. Простая смена нескольких имен не добавит денег в кассе или хлеба во рту. — Он с минуту помолчал, а затем язвительно добавил: — Я полагаю, вам известно, что мы голодаем. Не лично я — Фрэнк своих кормит — но мне кусок не лезет в глотку, когда приходится смотреть в эти лица на улицах. Большая игра Фрэнка против Амальфи это безумие, ясное дело, но кроме нее нам н е н а ч т о надеяться.
Крис молчал. Именно такого он и ждал, и от этого проблема легче не становилась.
— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнил Фрэд. — Для чего ты здесь? Просто собираешь информацию? Тогда мне следует помалкивать.
— Я пытаюсь подтолкнуть переворот, — сказал Крис. Это прозвучало помпезно, и он смутился, но лучше выразить свою мысль не мог. К тому же он пытался избежать прямой лжи, что теперь становилось все более трудным. — Мэр сказал, что вы завалили свои контракты скорее всего потому, что у вас нет соответствующих машин. Такое случается сплошь и рядом с маленькими городами, не имеющими компьютерного управления. А Отцы Города говорят, что вы м о г л и выполнить эту работу.
— Подожди-ка. Давай все по очереди. Предположим, мы отделаемся от Фрэнка и уладим ссору с Амальфи. Могли бы мы получить какую-то помощь от ваших Отцов Города в организации работы по — новому?
Теперь Крису приходилось лишь гадать, и он, не задумываясь, соврал:
— Ну конечно. Но сначала мы должны получить обратно своих людей — Пигги Кингстон-Троопа и двух женщин.