Первая попытка Букера баллотироваться на пост мэра в 2002 году закончилась неудачно, но в 2006-м, когда действующий глава города Шарп Джеймс вышел из гонки (и двумя годами позже был осужден за коррупцию), он получил 72% голосов. Предвыборная кампания Букера привлекла внимание СМИ: Опра Уинфри назвала его «гением». Сам он обещал горожанам безопасность, обновление города и уважение. Многие считали нового мэра «болтуном», но на самом деле Букер просто осознает важность общения с людьми. Он не только ведет регулярный прием населения, приглашая горожан поделиться своими тревогами, но и часто по вечерам объезжает улицы вместе с патрульными полицейскими, разговаривая со всеми встречными. Однажды, когда в городе убили троих молодых людей, он обратился к людям с церковного амвона. После сноса «Брик тауэрс» мэр переехал в столь же неблагополучный район — Хоторн-авеню, — чтобы оставаться поблизости от работы.
В 2006 году Букер объявил, что Ньюарк станет лидером в области урбанистической трансформации, а два года спустя, когда президент Обама пригласил его в собственную команду, он отказался, предпочтя баллотироваться в мэры на второй срок. Сегодня Ньюарк по темпам роста опережает все города США, а количество насильственных преступлений там резко сократилось. В 2010 году гендиректор Facebook Марк Цукерберг пожертвовал школам города 100 миллионов долларов, многие бизнесмены теперь рассматривают Ньюарк как подходящее место для инвестиций. Этот возрождающийся Локквиль находится на пути к оздоровлению, и, хотя Ньюарк вряд ли достигнет экономической мощи Сингапура, его нельзя назвать «бездушной машиной».
В 2010 году Букер был переизбран на пост мэра чуть меньшим, чем в 2006-м, числом голосов. Чтобы снизить затраты, он был вынужден принимать трудные решения по бюджетным расходам, в полиции прошло сокращение штатов, и уровень преступности снова начал расти. В 2011 году ему пришлось выступать свидетелем на процессе над собственным заместителем, обвиняемым в вымогательстве. В то же время Букер привлек более 700 миллионов долларов инвестиций в новые строительные проекты, создав рабочие места для 2500 горожан. Однако самый невероятный поступок глава города совершил в 2012 году: отмахнувшись от службы безопасности, он спас женщину из горящего дома в собственном квартале Аппер-Клинтон-Хилл. На прессконференции, которая состоялась на следующий день, Букер, наглотавшийся дыма и получивший серьезные ожоги, заметил: «Я — ее сосед и сделал то, что сделало бы большинство соседей»18.
К счастью, большинство городов напоминают скорее Локквиль, а не Гоббстаун, хотя у них, увы, нет таких харизматичных политиков, как Букер. Образ Букера, который разговаривает с подростками на углу и живет в одном из самых бедных районов города, весьма убедителен и вызывает доверие у горожан. Однако во многих городах о мэре чаще судят не по его имиджу, а по масштабу муниципального строительства, по тому, ходит ли транспорт без опозданий. Поэтому политики всегда использовали архитектуру, чтобы управлять отношениями между мэрией и улицей. Веками значение имело величие, воплощение в камне власти, которая должна внушать трепет. Вспомним традиционные места, где сосредоточена власть, — здание Национального собрания в Париже, зал заседаний сената в Вашингтоне, здание парламента в Вестминстере. Хотя все они считаются символами демократии, в этих местах машина власти работает за закрытыми дверями, если не считать нескольких сидячих мест для специально приглашенных гостей на галереях. Нам с улицы не разглядеть, как разворачивается демократический процесс, освященный именем народа.
В последние десятилетия, однако, немало архитекторов высказали предположение, что между зримостью демократии и доверием к ней есть связь: созданная ими «архитектура прозрачности» рвет паутину закулисного управления и внедряет новую открытость. В 1992 году, через три года после падения Берлинской стены, реконструировать Рейхстаг пригласили архитектурную фирму Foster + Partners, которая должна была создать символ воссоединения страны и одновременно место работы для органа, обеспечивающего демократическое будущее Германии, — бундестага. Стеклянный купол, возведенный над историческим зданием 1870 года постройки, находится над главным залом заседаний, что позволяет посетителям, глядя вниз, наблюдать демократию в действии. Тот же прием Foster + Partners повторила в 2002 году в проекте новой лондонской мэрии, построенной для недавно созданной Администрации Большого Лондона и аппарата главы города (их начальники называли здание «стеклянным яичком» (Кен Ливингстон) и, более чопорно, «стеклянным семенником» (Борис Джонсон)). Это овальное сооружение полностью построено из стекла и просматривается насквозь с любого направления.