Иногда берёзке вменяют в вину то, что она может обвивать стебли культурных растений. Да, может! Ну и что? Объятия берёзки не причиняют растениям никакого вреда — это ведь не заразиха, не повилика, не омела (растения, паразитирующие на других растениях). Так пусть себе обвивает — от этого обвитое растение как источник биомассы становится только привлекательнее.
И всё же есть у берёзки «крупный недостаток» — типично женское коварство. Стоило мне осознать замечательную роль берёзки и перестать с нею бороться, стоило мне назвать её царицей огорода, как она нас покинула! «Чем больше женщину мы любим, тем меньше нравимся мы ей…». И удивляются многочисленные гости отсутствию берёзки в нашем огороде. Некоторые даже выпытывают, не в «ноу–хау» ли каком дело. А ларчик открывается совсем просто — мы перестали берёзку срезать и выдергивать, т. е. «размножать». Теперь перед нами новая задача — как бы вернуть это бесценное растение в огород. Именно бесценное, а не сорное растение! Ценнее любого культурного!
Чтобы мои дифирамбы берёзке не показались чудачеством маргинала, сошлюсь на опыт С. С. Антонца. В хозяйстве Семёна Свиридоновича нет огульной «ганьбы» сорнякам. К примеру, по ходу дела выжимается максимум пользы из осота (!). Осот тоже не даром ест свой хлеб!
В. Т. Гридчин восторженнее, чем я о берёзке, говорит о мокрице (звездчатке). Кроме всего прочего, мокрица — «склад» кремния и весьма уместна в салатах (чего не скажешь о берёзке, которую не едят даже домашние животные).
Пятый пример. Слова «картофельный куст» никого не заставляют недоумевать, воспринимаются как должное. Часто–густо можно услышать фразы типа «Пойди, выкопай пару кустов картошки!» или, скажем, «В этом году мы посадили 200 кустов картошки». Вместе с тем, никто не видел что–либо похожее на куст на убранной картофельной делянке: после уборки на земле всегда лежат одинокие стебли. А куда же деваются кусты! Да никуда! Их отродясь не было! Их не существует в природе. А то, что мы целое лето зовем картофельными «кустами», на самом деле — колонии самостоятельных растений!
Когда картошку сажают клубнями, то из отдельных глазков вырастает несколько стеблей, которые и образуют как бы куст. Материнский клубень — единственное, что связывает, «роднит» эти стебли. Эта связь эфемерная. После того как клубень разлагается, в одной лунке оказываются независимые растения с собственными корневыми системами, конкурирующие друг с другом за воду, свет, питательные вещества. В этой колонии идёт обычная внутривидовая борьба. Те растения, что больше всех преуспели в этой борьбе, дают самые крупные клубни, менее удачливые — клубни помельче, а неизбежным «горохом» мы обязаны растениям–слабакам, аутсайдерам.
И что интересно — не сажает ведь никто в одну лунку, скажем, 10 арбузов или 7 саженцев перцев. Даже два саженца капусты в одной лунке не дадут ни одного стоящего вилка, и капусту непременно рассаживают по одному растению в лунку. Так почему бы не расселить картофельные растения по « изолированным квартирам», не сажать картошку глазками, не дать каждому собственную зону питания? Кстати, многие помнят, что в войну успешно выращивали картошку из кусочков и даже очистков, но списывают это на лихую годину. А сейчас, мол, к чему? Не война ведь (слава богу)!
Расход площади (и посадочного материала) при посадке клубнями и кусочками приблизительно одинаков. Вот грубая прикидка. При обычной посадке на 1 кв. м приходится 5–6 клубней, т. е. 30–40 ростков, так что на каждый росток приходится в среднем около 300 кв. см площади. Таким образом, если сажать глазки по разумной (с агрономической точки зрения) схеме 12x25 или 15x20, потребуется примерно та же площадь, что занимают клубни (фото 22).
22 . Картошка, посаженная глазками по схеме 15x25x12
Поскольку окучивание не предусматривается, глубина посадки должна быть хотя бы 12 см, чтобы при удавшемся урожае клубни не выдавились и не озеленились. Именно такую глубину предусматривает палка с шишаком, с помощью которой сажает картошку В. Т. Гридчин. Похожей была посадочная палка и у В. В. Фокина, создателя плоскореза, по праву носящего его светлое имя.
В течение нескольких лет я использовал оба приема посадки картошки — и глазками, и, для контроля, клубнями. И каждый раз убеждался в преимуществе первого приёма. Каждый глазок неизменно давал 4–6 относительно крупных клубней, без мелочи.