— По-твоему, все люди должны быть силачами, как ты?! — раздраженно откликнулся Венкая.
Они закурили, Венкая прислонился к колонне и задремал. Огоньки сигарет плавали в густой черноте ночи. Кругом — ни души. В кустах стрекотали цикады, вдали смутно виднелись какие-то мерцающие огни. Вирае стало не по себе, он разбудил заснувшего приятеля.
— Ну что, пойдем дальше? — пробормотал Венкая.
— Я пить хочу, — отозвался Вирая, — где тут вода поблизости?
— За храмом колодец, там и ведро есть, — ответил Венкая, потягиваясь.
Вирая нашел колодец и ведро. За колодцем деревьев не было, небо нависало над плоской голой равниной, как черная простыня с белыми дырками звезд. Деревья пальмовой рощи казались издали взлохмаченными демонами. Стрекотание цикад оглушало Вираю. Вдруг он увидел на некотором расстоянии от себя блуждающий огонек и рядом — силуэт женщины в белом. «Мне это только показалось…» — успокаивал он себя. Пронзительно вскрикнула птица. Что-то коснулось ног Вираи.
— Кто это? — завопил Вирая. Он зажег спичку и увидел белку, скачущую по земле. Позабыв о жажде, Вирая вернулся к храму.
— Чего ты там орал? — спросил его Венкая.
— Да ничего, белка прыгнула мне на ногу в темноте…
— Ах ты трусишка! — громко расхохотался Венкая. Его смех оскорбил Вираю. Видно, силач не должен показывать своей слабости. — Ну ты, заткнись, — проворчал он, и приятели двинулись в путь.
Через несколько минут Вирая, забыв о своей обиде, заметил:
— Ты славно вздремнул…
— Да нет, только глаза закрыл — и тут же проснулся. Тьфу ты, как темно-то…
Вирая оглянулся, за храмом продолжал мерцать огонек.
— Что это за огонь? — спросил он Венкаю.
— Там кладбище и площадка для сжигания трупов. Какой-нибудь мертвец догорает…
— Да, это так, погребальный костер долго горит, — заметил Вирая. Венкая уловил дрожь в его голосе. Он никогда не думал, что прославленный борец труслив. Ему захотелось посмеяться над приятелем. Забавно будет посмотреть, как дрожит от страха этот силач, который на арене тигром кидается на противника.
— Ты не был ночью около этого кладбища? — коварно спросил он. — Говорят, не стоит ходить через пальмовую рощу… Помнишь, дочь купца погибла во время пожара? Ходят слухи, что ее призрак хватает людей за одежду в этой роще, тянет и не отпускает…
При свете луны Венкая разглядел, что лицо Вираи исказилось от страха.
— А как он выглядит, этот призрак? — спросил борец дрожащим голосом.
— О, ты не представляешь, как ужасно! — начал бурно фантазировать Венкая. — Лицо темное, словно из черного камня, изо рта торчат клыки… В белой одежде… Великанша — ноги как пальмы, руки как ветви баньяна. То смеется жутким смехом, то рыдает…
Венкая уже не знал, что бы еще придумать пострашнее.
— Но… она не нападает на людей?
Венкая с трудом подавил довольный смешок — ему все-таки удалось напугать богатыря.
— Нет… — сказал он нарочито неуверенным голосом. — Если ты закроешь глаза и будешь молиться Хануману, она не тронет тебя, исчезнет. Но если ты покажешь страх, она схватит тебя и задушит.
В темноте залаяли собаки — приятели были уже в своей деревне. Венкая пожелал Вирае спокойной ночи и вошел в дом; Вирая жил дальше.
На другой день вся деревня потешалась над силачом. Венкая рассказал, как тот испугался на кладбище, и односельчане, встречая Вираю, смеялись ему в лицо.
— Этот доходяга Венкая оказался храбрее тебя, не испугался привидения!
Даже мальчишки и женщины издевались над Вираей. Он решил потребовать Венкаю к ответу и отправился его разыскивать. Тот сидел под деревом на главной улице деревни, беседуя с односельчанами.
— Ты распускаешь слухи, что я струсил около кладбища…
— Никаких слухов я не распускаю, — запротестовал Венкая. — Рассказал двум-трем приятелям, как мы с тобой шли с ярмарки.
— Нет, ты меня оболгал. Будто бы я испугался, когда белка мне на ногу прыгнула… Да кто тебе поверит? — Вирая обернулся к слушателям. — Посмотрите на него и на меня! Кто скажет, что я — трус, а этот ощипанный цыпленок — храбрец?
— Вовсе я не лгал, ты действительно струсил! А я храбрее тебя, хоть ты и богатырь.
Окружающие попытались умиротворить бывших друзей, опасаясь настоящей драки. Венкая, при своем неукротимом характере, ни за что не уступит в споре, а силач Вирая может его изувечить.