— Моя смена кончилась, — объявила она.
— Вы очень устали за эту ночь… — В глазах Санкары Редди светилась благодарность.
— Мы должны выполнять свой долг, — спокойно ответила сиделка.
— А многие ли его выполняют?
— А многие ли так любят своих жен, как вы? Идите-ка отдохните, ей гораздо лучше, не беспокойтесь. А на вас лица нет, того и гляди тоже сляжете, — сказала она.
Санкара Редди вдруг увидел себя в настенном зеркале — грязная одежда, небритый, встрепанный. Он пошел в гостиницу, получил ключ от номера, отдал в чистку одежду и лег спать. Через пару часов он снова был в вестибюле больницы. Несколько раз заходил в палату, жена дремала.
В семь часов вернулась ночная сиделка.
— Ну, как? — улыбнулась она Санкаре Редди.
Он сказал, что жена еще очень слаба, но состояние удовлетворительное.
— Эту ночь вы должны спать, — заявила она строго.
До одиннадцати часов Санкара Редди просидел в вестибюле, время от времени заходя в палату. Настроение у него было бодрое, и он шепотом разговаривал с сиделкой о всякой всячине.
— А как вас зовут? — вдруг спросил он ее.
— Тереза, — ответила она с улыбкой.
В полночь она велела ему идти спать, пообещав зайти утром и сообщить о состоянии жены. Он проснулся в семь часов и успел одеться, когда в дверь постучали. Это была она. Санкара Редди понял, что все в порядке.
— Теперь вы сами скорее идите спать! — воскликнул он.
— Ничего, я привыкла, — усмехнулась она.
Санкара Редди посмотрел на нее пристально, словно увидел первый раз. Тереза была очень красива. Редкостно красива.
— А кто ваш муж? — спросил он.
— Умер.
Такая молодая, подумал Санкара Редди. Лет двадцать пять, не больше. И живет одна? Санкара Редди позвал слугу и велел принести две чашки кофе.
— Медицинский персонал не должен принимать подношений от родственников больных, есть такое правило, — заметила она, улыбаясь.
— А от друга вы можете принять?
Она выпила кофе и попрощалась.
— Вечером вы дежурите? — спросил он.
— Нет, на этой неделе у меня дневные дежурства. Завтра утром…
— А где вы живете? — неожиданно для самого себя спросил Санкара Редди.
— Хотите в гости прийти? Ну, что ж, приходите вечером, я уже высплюсь. Я тоже вас угощу кофе. — Она назвала адрес.
Санкара Редди провел весь день в больнице, а часов в шесть пошел по адресу, который дала Тереза.
Без халата сиделки, в сари она показалась ему еще красивей. Тереза встретила его спокойно и приветливо. Комната была небольшая, на стене — изображения Иисуса Христа и девы Марии.
— Сейчас принесу кофе, — сказала она, уходя на кухню.
Когда они пили кофе, Тереза спросила:
— Ну, как она себя чувствует?
— Хорошо! — с радостной улыбкой ответил Санкара Редди. — Как вы думаете, теперь уже нет опасности?
— Нет, — успокоила его Тереза, — через несколько дней ее выпишут. Я вот уже десять лет в больнице работаю, — продолжала она, — всякого навидалась, но такого мужа, как вы, впервые вижу. За эти две ночи вы меня просто покорили своею преданностью жене. — Голос ее звучал как-то странно.
Вскоре Санкара Редди вернулся в больницу. Он пробыл в палате всего пять минут — после слов Терезы ему неприятно было думать, что сиделки смотрят на него, как на единственного в своем роде преданного мужа. Он пошел в гостиницу и лег, но заснуть не удалось. Санкара Редди думал о Терезе и не мог отогнать этих мыслей. Наконец он вскочил, оделся и как одержимый выбежал на улицу. В окне Терезы был свет. Она открыла ему дверь и отступила в глубь комнаты.
Она что-то спросила.
Он что-то ответил.
Ни он, ни она не сознавали, что говорят. Наступило молчание, через некоторое время свет в комнате погас.
Когда Санкара Редди снова повернул выключатель, Тереза закрыла лицо руками. Он смотрел на нее растерянно и молчал, чувствуя, что она сейчас зарыдает.
— Уйдите, — сказала она.
Санкара Редди попытался что-то сказать, но запнулся, махнул рукой и тихо вышел из комнаты.
Когда утром Тереза появилась в палате, Санкара Редди сидел у постели жены. Увидев бледное строгое лицо Терезы, он поднялся и ушел. Вечером он снова направился к ее дому. Санкара Редди так и не мог понять, почему она его прогнала, и решил непременно поговорить с ней.
— Вы снова пришли? Входите же! Мучайте меня! — Голос ее прерывался от рыданий.
— Я не хочу вас ни мучить, ни огорчать… Но почему вы не желаете меня видеть? — спросил он.