— Ах ты, умник! Да разве ты в своей школе не хозяин? Здесь как раз нынешние порядки ни при чем, ты сам виноват, что с этим Ранганнатхамом сладить не можешь. — Понизив голос, Нагарадзу-гару доверительным тоном спросил: — Слушай, Шрикантам! А почему бы не предложить этому смутьяну некоторую сумму из специальных школьных взносов?
Шрикантам смущенно хихикнул и оскалил зубы. Специальные школьные взносы были в его ведении, вернее в его личном пользовании, хотя вообще-то они собирались с учащихся для нужд библиотеки, для покупки спортивного инвентаря, для оплаты медицинской помощи. В специальных школьных взносах Шрикантам видел весь смысл дела народного просвещения, как школьники видели его в аттестатах, родители — в успешной сдаче экзаменов детьми, учителя — в регулярном получении заработной платы. Само же просвещение меньше всего на свете заботило как директора сиривадской школы Шрикантама, так и многих других.
Как только разговор зашел о специальных школьных взносах, Шрикантам почувствовал себя не в своей тарелке и постарался переключить собеседника на другую тему. Не ответив на вопрос Нагарадзу-гару, он сообщил ему приятную новость:
— Да, вас, кажется, не было в городе позавчера… Приезжал чиновник областного управления, занимающийся вопросами благоустройства, и удивился, почему при такой большой школе нет общежития. Он заверил нас, что вполне возможно открыть общежитие для нуждающихся учеников. Только надо найти подходящих людей, которые взялись бы за это дело.
— О-хо! Вот как? — откликнулся Нагарадзу-гару.
— Да, — продолжал Шрикантам, — ведь в округе все умные люди давно с этого дела сливки снимают… Найти швейцара, повара — таких, чтобы сор из дома не выносили. Все можно так устроить, что комар носу не подточит. Дыма из этой печки никто не увидит! Главное — была бы дощечка у входа, что общежитие… Да список учеников вывесим, — а сколько их там будет жить на самом деле, никого не касается. Субсидию согласно списку получим…
— Шрикантам-гару! — остановил его Нагарадзу предостерегающим тоном.
Когда в романе любовники уходят в спальню, деликатный автор закрывает за ними дверь и предоставляет остальное воображению читателя. Так и в жизни умный человек, обладающий тактом, умеет вовремя остановиться — не только при описании любовных сцен. Но Шрикантам не был умным человеком, и Нагарадзу-гару вполне устраивало это обстоятельство, поскольку умным человеком являлся он сам. Ведь дурака удобнее сделать орудием в своих руках.
Нагарадзу-гару с наслаждением закурил сигарету. Он и не думал, что с самого утра получит столь приятное известие. «Общежитие» должно было стать курицей, несущей золотые яйца. Если государство дает такие щедрые субсидии на эти общежития, то грех не попользоваться. В превосходном расположении духа, он снисходительным тоном сказал директору:
— Ладно, Шрикантам-гару! Не беспокойтесь относительно этого Ранганнатхама! Я сам им займусь… Ну, расскажите, какие еще новости…
К сожалению, у Шрикантама в запасе было и неприятное сообщение, и он начал подготавливать к нему Нагарадзу-гару выспренним вступлением:
— Да, такие времена настали… Нет справедливости… нельзя жить в мире и покое в собственных домах, как прежде… Какие-то наглые щенки лают на достойных людей… — Нагарадзу-гару кинул на Шрикантама такой взгляд, что тот быстро перешел к делу: — Вот я о чем… Недавно здесь появилась театральная труппа Прогрессивной ассоциации…
— Где?!
— Здесь, в нашем городе! Да какая там ассоциация — ни председателя, ни секретаря. Кучка молодых оболтусов. Взяли какую-то дрянную пьесу для постановки — представьте себе, не в книжном магазине или в библиотеке раздобыли. Они нашли парня в нашем городе, который написал для них пьесу о местной жизни.
— Ну, чем же плохие новости, Шрикантам? Если в нашем городе объявился писатель, он нам пригодится, да еще как — будет писать листовки для предвыборной кампании! А кто он такой?
— Не думайте, что этот писатель человек почтенный. Ничтожество, замухрышка! Имеет одно-единственное дхоти да рубашку без пуговиц, ест раз или два в день. Пишет рассказы, правда, иногда их печатают. Зовут его Чирандживи. Беда в том, что он никого не боится и никого не уважает! Рос без семьи, никаких устоев… Не женат…
— Ну, ладно. В чем же дело все-таки? За что вы на него так сердиты?
— Дело в том, что он написал пьесу «Клятва подрядчика-строителя».
— Ну, что ж, «Клятва подрядчика» — название интересное…